Книга По следу единорога, страница 26 – Майк Резник

— Вдобавок вы получите пляжный мяч.

— Именно то, что мне надо в новогоднюю ночь посреди Центрального парка.

— Вот и хорошо! — воскликнул комми. — Значит, по рукам?

— Нет.

— Да что вы за человек?! — взвизгнул коротышка. — У меня жена, двое детей и закладная. Я только что купил новый телевизор, задержался с очередным платежом за машину, а моей дочери нужны скобки на зубы. Где же ваше сострадание?

— Должно быть, оставил в другом костюме. — Резко. ab —."("h(al, детектив обернулся к преследователю. — А у вас, случаем, нет в продаже перчаток или наушников, а?

— Сбыл их без остатков в прошлом июле. Девяносто процентов, и налог за сделку за мой счет.

Отрицательно тряхнув головой, Мэллори снова зашагал.

— Не заинтересован.

— Да при чем здесь интерес? — вопросил комми. — Я продавец, вы покупатель. Разве это ничего для вас не значит? Разве вы не чувствуете моральной ответственности передо мной?

— А вы не чувствуете моральной ответственности передо мной?

— Разумеется, чувствую.

— Хорошо. Я детектив, отыскиваю единорога. В последнее время тут не проходил единорог?

— Проходил.

— Когда?

— Минут пять назад.

— А был с ним лепрехун?

— Вообще-то я не обращал особого внимания. Что ж, давайте подобьем итог, сколько вы мне должны за крем для загара?

— Я не покупаю никакого крема для загара.

— Но я же сказал вам про единорога!

— За что я вам искренне благодарен.

— Тогда ваш долг — купить мой крем для загара.

— Нет.

— Срезаю девяносто пять процентов. Мэллори затряс головой.

— Ну ладно, — вздохнул коммивояжер, признавая поражение. — Сколько вы хотите?

— За что? — спросил озадаченный Мэллори.

— За то, чтобы избавить меня от этого треклятого барахла.

— Сколько раз повторять, он мне не требуется!

— Вы не смеете так поступить со мной! Сегодня Новый год! Я имею право находиться дома, в лоне семьи! Я заплачу вам двадцать процентов от его объявленной стоимости, только заберите.

— Был рад познакомиться, — буркнул Мэллори, ускоряя шаг.

— Тридцать процентов. — Комми наконец-то остановился. — Это мое последнее предложение. Мэллори даже не задержался.

— Пятьдесят, и это мое абсолютно последнее предложение! Пока Мэллори мог еще его слышать, коммивояжер все наращивал ставку и уже собирался дать вдвое против объявленной стоимости, когда его крики стихли вдали.

А еще ярдов через сто к Мэллори пристроился сбоку высокий, неопрятный мужчина в плаще, несший в одной руке картонную коробку.

— Добрейшего вам вечерочка, сэр, — произнес он, шагая обок с детективом. Тот лишь кивнул, не замедлив шаг. — Рад видеть, что вы сумели ускользнуть, отделавшись от покупки крема для загара. — Мужчина хмыкнул. — Подумать только, * *(, же дураком надо быть, чтобы продавать подобную дрянь в метель!

— А что продаете вы? — спросил Мэллори.

— Продаю?! Мой дорогой сэр, вы судите обо мне чересчур поспешно! Разве я похож на коммивояжера?

— И не спрашивайте.

— Фактически говоря, я что-то предлагаю.

— Я тороплюсь. Мужчина зашагал шире.

— Загляните-ка внутрь, сэр. — Он сунул коробку Мэллори в руки.

Тот взял коробку и открыл ее, не замедляя шага, потом состроил брезгливую гримасу.

— Смахивает на клубок червяков.

— Не просто червяков, сэр, — с видом оскорбленного достоинства возразил мужчина. — Красных дождевиков!

— Какая разница.

— Какая разница между самокатом и "роллс-ройсом"? Это чистокровные красные дождевики, сэр, у каждого родословная на пять поколений, каждый зарегистрирован в АОДЧ.

— Что еще за АОДЧ? — поинтересовался Мэллори, возвращая коробку.

— Американское общество дождевых червей, — растолковал мужчина. — Это наш верховный орган с 1893 года.

— На кой черт мне дождевые черви?

— Для рыбалки.

— Сейчас идет снег, если вы не заметили.

— Он ничуть не тревожит мохнатых малюток.

— Они скорее склизкие, чем мохнатые.

— Вы совершенно правы, сэр, — согласился мужчина, заглянув в коробку. — Он ничуть не беспокоит склизких малюток.

— Я просто имел в виду, что какой же безумец отправится удить рыбу в метель?

— Таких почти нет, сэр. Вы только подумайте: все поле деятельности будет в вашем полнейшем распоряжении!

— Я нахожусь на ездовой дорожке в Центральном парке. Тут ни единой рыбки.

— Да, но если вы найдете хоть одну, представьте, как же голодна она будет!

— Ступайте обменяйте их на крем для загара.

— А еще у меня распродажа надгробных плит, — попытался мужчина склонить Мэллори на свою сторону.

— Распродажа надгробных плит? — переспросил Мэллори.

— Если вас, часом, зовут Джессикой Энн Милфорд и вы утонули в августе 1974 года, — уточнил мужчина.

— Нет и нет.

— Это невероятно выгодная сделка, — с энтузиазмом продолжал мужчина. — Мраморная, с бордюром из пивных банок на фоне игл от шприцев. Весьма изысканная.

— Я подумаю. — Детектив снова двинулся по дорожке.

— Если вы решитесь, я буду прямо здесь.

Тряхнув головой, Мэллори наддал ходу. Снегопад не утихал, а ветер нахлестывал так неистово, что видимость стала почти нулевой. Через пару минут детектив осознал, что a!(+ao с ездовой дорожки, но когда попытался вернуться по собственным следам, обнаружил, что их совсем замело. Огляделся в поисках огней Пятой авеню, но за стеной снега не было видно ни зги. Внутри у него будто все оборвалось; заблудился, понял Мэллори.

Вполголоса выругав Мюргенштюрма, он принялся подыскивать какое-нибудь укрытие от непогоды. Вокруг раскинулось бескрайнее снежное одеяло, но слева смутно маячило какое-то строение. Склонившись наперекор ветру, детектив побрел в ту сторону.

Он уже готов был признать, что темный силуэт лишь почудился, когда ветер вдруг стих, и Мэллори обнаружил, что стоит в нескольких шагах от большого каменного здания. Из окон не пробивался ни единый лучик света, но зато из двух труб в зябкий ночной воздух валили клубы дыма. Бегом одолев оставшуюся дистанцию, Мэллори кулаком постучал в дверь. Не дождавшись никакого ответа, открыл ее и вошел внутрь, пыхтя и отдуваясь.

Смахнув снег с накидки, он принялся шарить ладонью по стене в поисках выключателя, но не нашел и вытащил зажигалку. Света она давала маловато, но вполне достаточно, чтобы разглядеть длинный барак с рядом перегородок по обе стороны длинного коридора. Тут крепко пахло лошадьми, время от времени слышалось топанье копыт по соломе.