Онлайн книга «О, счастливица!»
– Не-а! – Нуда, так что теперь она там с Черепашьим Парнем. – С кем? – Прикинь, это ж я первым подкинул Деменсио идейку насчет черепах – ну, чтобы типа как у Ноя. А теперь только глянь, что они устроили из выводка Джолейн! Ну просто джекпот, блин! Эмбер услышала достаточно. Она решительно прошептала Фингалу, что ей пора ехать. Он мрачно кивнул. – Там и я, видать, кончу, – сбивчиво вещал Доминик, – на Деменсио буду пахать. У него ж все налажено, да в придачу уличная парковка для этих паломнических автобусов. У нас с ним на завтра стрелка забита. Почти сошлись по деньгам. Эмбер хотела было перебить его еще убедительнее, но человек бросился на траву, задрал обе ноги и с гордостью продемонстрировал босые подошвы: – Глянь, я наконец все устроил! – Прекрасная работа, – натужно улыбнулся Фингал. Эмбер отвела глаза от пробитых ног незнакомца. Этому наверняка есть какое-то объяснение – утечка радиации в родильном отделении, токсины в городском водопроводе… Доминик вскочил и выдал каждому по розовому флайеру с рекламой своего представления, а затем похромал прочь. Фингал почувствовал, что его выталкивают из машины. Ссутулившись, он подошел к окну водителя и облокотился на дверь. – Ну вот, похоже, и все, – сказал он. – Надеюсь, у вас с мамой все будет в порядке. – Я тоже. – Он просветлел, увидев три розы на заднем сиденье. Они посерели и засохли, но Эмбер их не выбросила. Фингал придавал этому незначительному факту неоправданное значение. Эмбер добавила: – Если ничего не выйдет, вспомни, что я тебе говорила. – Но я никогда не убирал со столов. – О, я думаю, ты справишься, – заверила она. Конечно, это стоило обдумать. Майами пугало Фингала до смерти, но ангажемент в «Ухарях» мог решить большую часть проблем – если не все. – А они как ты? – осведомился он. – Ну, в смысле, другие официантки. Было б круто, если бы они все были такие же чудесные, как ты. Эмбер слегка прикоснулась к его щеке: – Они все точь-в-точь как я. Все до единой. И, оставив его пошатываться, уехала. Позже мать Фингала отметила, что сын как будто возмужал за время своего таинственного отсутствия в Грейндже, что теперь он вел себя целеустремленно и ответственно, ясно представляя, куда движется. Она сказала ему, как рада, что он отрекся от языческой жизни, и подбодрила идти за своими мечтами, куда бы они ни завели, даже в округ Дейд. И, не желая омрачать новообретенное уважение матери, Фингал решил ничего не рассказывать ей об истории с билетом «Лотто» на 14 миллионов долларов и о том, как вышло, что он его вернул. Потому что тогда она бы его выпорола. В сумочке Мэри Андреа оказался вовсе не заряженный пистолет. Там была судебная повестка. – Твой адвокат, – заявила она, с упреком размахивая бумагой, – ужасный, ужасный человек. – Хорошо выглядишь, – сказал Том Кроум. И это была чистейшая правда. – Не уходи от темы. – Ну ладно. И где же проныра Дик в итоге тебя изловил? – В твоей долбанной газете, – сообщила Мэри Андреа. – Прямо в вестибюле, Том. – Странное место для тебя, нечего сказать. Она объяснила ему, зачем туда пришла. – Поскольку все думали, что ты мертв – включая твою покорную! – меня попросили прилететь и забрать эту идиотскую награду. И вот что я получила – засаду от адвоката по разводам. – Какую еще награду? – осведомился Том. – Даже не притворяйся, что не знаешь. – Я не притворяюсь, Мэри Андреа. Какую награду? – Эмилио, – кисло изрекла она. – Что-то вроде того. – Амелию? – Ага, ее самую. Он бросил гневный взгляд на дом, где отсиживался Синклер. «Вот засранец!» – подумал Кроум. «Амелия» – самая дурацкая из журналистских премий. Он был шокирован тем, что Синклер внес его в претенденты, и разъярен тем, что его не предупредили. Кроум боролся с желанием рвануть назад и выхватить желтобрюхую водяную черепашку из объятий редактора, просто чтобы посмотреть, как тот хнычет и дергается. – Продолжай. – Том отвел жену в сторону от суматохи святилища, на задний двор. Поставил громоздкий аквариум на солнце, чтобы малютки-черепахи погрелись. Мэри Андреа вздохнула: – Ты наверняка все видел по телевизору. Победный ход Тёрнквиста. Ты, должно быть, посмеялся от души. – Это снимало телевидение? – Том, ты меня подставил? Говори правду. – Хотел бы я, чтобы мне на такое ума хватило. Честно. Мэри Андреа надула щеки – Том узнал эту ее гримасу раздражения. – Я, пожалуй, не буду спрашивать про черепах, – объявила она. – Это очень долгая история. Кстати, мне нравится твоя прическа. С короткими очень неплохо. – Прекрати. Ты меня слышишь? – Она чуть было не призналась, что начала краситься – появились полные седины пряди, за что ему нельзя сказать спасибо. Том указал на повестку, которой Мэри Андреа оживленно обмахивалась. Он не мог не усмехнуться. Пятьдесят девять градусов [54] , а она ведет себя словно в Сахаре. – Ну и когда же наш великий день в суде? – Через две недели, – огрызнулась она. – Поздравляю. – О да. Я уже заказал колпаки на вечеринку. – Что у тебя с лицом? – Один тип ногой заехал. Он уже мертв. – Ну конечно! – Но она видела, что он не шутит. – Боже мой, Том, это ты его убил? – Скажем так, я этому поспособствовал. – Больше он ни слова не скажет – пусть сама себе выдумывает байки. – Ну и что теперь будет? Собираешься и дальше со мной сражаться? – Да успокойся уже. – Снова улизнешь? Сменишь имя и так далее, и прочая подобная чушь? – Если хочешь начистоту, – заявила Мэри Андреа, – я устала убегать. Но еще больше я устала от гастролей и работы по таксе. Мне нужно вернуться обратно на Восток и запустить мою актерскую карьеру от другого аккумулятора. – Может, присмотришь что-нибудь вне Бродвея? – Вот именно. Боже, подумать только, я оказалась в итоге посреди Монтаны. – Да? – удивился Кроум, думая: и ни одного гипер-маркета на тысячу миль. |