Онлайн книга «О, счастливица!»
Они встречались с Томом пять недель, а потом поженились в католической церкви в Парк-Слоуп. После этого они долго не виделись, так что им понадобилось довольно много времени, чтобы понять: у них нет ничего общего. Том весь день был занят своими журналистскими делами, а у Мэри Андреа сцена отнимала вечера и выходные. Умудрившись оказаться вдвоем, они как можно чаще занимались сексом. То было единственное занятие, в котором они совпадали во всех отношениях. Усердно предаваясь ему, они были избавлены от необходимости выслушивать болтовню друг друга о своих карьерах, которые, честно говоря, ни одного из них не интересовали. Мэри Андреа едва ли замечала, как все распадается на части. По ее воспоминаниям, однажды Том просто вошел с грустным лицом и попросил развода. Ее ответ: – Не смеши меня. За пять сотен лет в семье Финли никто не разводился. – Чем и объясняются, – сказал Том, – все эти психозы. Мэри Андреа пересказала этот разговор своему консультанту из «Реабилитационного центра и санатория минеральных вод "Мона Пасифика"» на Мауи, заведения, особо рекомендованного несколькими ее приятелями-актерами с обоих побережий. Когда консультант спросил, доводилось ли Мэри Андреа с мужем быть когда-нибудь безумно счастливыми, она ответила – да, где-то месяцев шесть. – Может, семь, – добавила она. – Потом мы достигли плато. Это нормально для молодых пар, разве нет? У Тома не плато-тип личности. Ему нужно или идти вверх, или спускаться вниз. Карабкаться или падать. – Я понял, – кивнул консультант. – А теперь меня преследуют его юристы и судебные исполнители. Это очень опрометчиво. – Мэри Андреа была гордым человеком. – У вас есть причины полагать, что он изменит свое мнение относительно брака? – Да кому тут нужно менять его мнение?! Я просто хочу, чтобы он бросил эту абсурдную идею развестись. Консультант смутился. Мэри Андреа продолжала объяснять свою точку зрения: развод как институт уже начал устаревать. – Он избыточный. Излишний, – добавила она. – Уже поздно, – сказал консультант. – Хотите чего-нибудь, чтобы легче уснуть? – Посмотрите на Ширли Маклейн [11] . Она не жила с мужем – сколько там? тридцать лет? Многие даже не знали, что она была замужем. Вот как с этим надо управляться. Теория Мэри Андреа заключалась в том, что развод оставляет человека беззащитным и ранимым, а сохранение брака – даже если ты не живешь с супругом, – обеспечивает купол безопасности. – И тогда никто не сможет вонзить в вас свои крюки для туш, – уточнила она. – Юридически выражаясь. – Никогда это не рассматривал таким образом, – сказал консультант. – Ну хорошо, это просто глупый кусок бумаги. Но не считайте его ловушкой, считайте его пуленепробиваемым щитом, – заявила Мэри Андреа Финли Кроум. – Ширли была права. Можете попросить принести мне чашку «эрл грея»? – Вам лучше? – Намного. Я избавлю вас от своего общества через день-другой. – Не спешите. Вы здесь, чтобы отдыхать. – С долькой лимона, – сказала Мэри Андреа. – Пожалуйста. Синклер пил кофе и обжег язык – при виде Тома Кроума, пересекающего отдел новостей, у него срабатывал глотательный рефлекс. Прижимая ко рту мятый носовой платок, Синклер поднялся, чтобы поприветствовать своего знаменитого репортера – с фальшивым радушием, очевидным для всех, кто это видел. – Сколько лет, сколько зим! – стелился Синклер. – Хорошо выглядишь, старик! Кроум проследовал к кабинету редактора. – Нам надо поговорить, – сказал он. – Да, да, я знаю. Когда они остались за стеклом одни, Синклер сообщил: – Сегодня утром звонили Джоан и Родди. Судя по всему, уже весь Грейндж в курсе. Это Кроум уже знал. – Мне нужна неделя или около того, – ответил он. Синклер насупился: – Зачем, Том? – Для репортажа. – Том невозмутимо посмотрел на него. Он ожидал подобной реакции, слишком хорошо зная невысказанное кредо Синклера: серьезные статьи – серьезные проблемы. Редактор в нарочитой задумчивости откинулся на спинку кресла: – Наверное, нам больше не нужна вкладка, а? Кроума позабавило это собирательное «мы». Газета отправляла своих редакторов средней руки в школу менеджмента, где их научили, помимо прочих скучных трюков, использовать слово «мы», выражая несогласие с персоналом. По тамошней теории, местоимение во множественном числе подсознательно придавало аргументам корпоративную силу. Синклер продолжил: – Думаю, нам нужна дюймов на десять максимум, в ежедневном выпуске, в городских новостях. ГРАБИТЕЛИ КРАДУТ ЛОТЕРЕЙНЫЙ БИЛЕТ, ФОРТУНА ОТВЕРНУЛАСЬ ОТ ЛЕДИ ФОРТУНС. Кроум склонился ближе: – Если такой заголовок хоть когда-нибудь появится в «Реджистере», я лично явлюсь к тебе домой и вырежу тебе легкие секатором. Синклер задумался, не лучше ли было оставить дверь открытой, на случай если придется спасаться бегством. – Никакой статьи в ежедневном выпуске, – отрезал Кроум. – Эта женщина не собирается делать никаких публичных заявлений. Она даже не стала сообщать в полицию. – Так ты с ней говорил? – Да, но не записывал разговор. Синклер подкрепился очередным глотком кофе. – Тогда я точно не вижу смысла в статье. Без ссылок на ее слова и полицейских – не вижу. – Увидишь. Дай мне время. – Знаешь, что сказали Родди и Джоан? По слухам, эта дамочка Фортунс сама посеяла свой билет, а потом сочинила байку о грабителях. Ну знаешь, чтобы люди посочувствовали. – Со всем должным уважением к Родди и Джоан – они несут хуйню. Синклер ощутил безрассудный порыв защитить сестру и ее мужа; порыв, однако, быстро прошел. – Том, ты же знаешь, какая у нас нехватка кадров. А неделя скорее тянет на расследование, чем на простой очерк, разве нет? – Это статья. Точка. Хорошая статья, если у нас хватит терпения. Политикой Синклера в отношении сарказма было не замечать его. Он сказал: – Пока эта леди не захочет говорить с копами, мы мало что сможем сделать. Может, лотерейный билет украли, а может, и нет. Может, его у нее и не было никогда – крупные джекпоты всегда привлекают шизанутых. |