Онлайн книга «О, счастливица!»
– Чуть не забыла, ты сделал для меня фото? – спросила она. – Плачущей Девы Марии? – Еще нет, но сделаю. – Это не срочно. – Все в порядке. Сегодня вечером я еду обратно. – Тот еще сюжет вырисовывается, да? – Все относительно, Кэти. Не то чтобы я менял тему – но ты упомянула, что Арт хочет меня убить. – Нет, чтобы тебя убили. – Точно. Конечно. Уверена, что это не пустые разговоры? – Возможно. Но он довольно-таки в ярости. – Он тебя обижал? – спросил Кроум. – Может обидеть? – Никогда. – Кэти, казалось, позабавил этот вопрос. – Если хочешь знать правду, его это, кажется, завело. – Признание? – Да. Он будто внезапно осознал, что теряет. – Ну ты подумай, – сказал Кроум. Он оплатил счет. На стоянке Кэти дотронулась до его руки и попросила известить ее, пожалуйста, если 500 долларов не хватит для замены выбитых окон. Кроум попросил ее на этот счет не волноваться. Потом она изрекла: – Томми, мы больше не сможем видеться. – Согласен. Это неправильно. Идея, казалось, ее подбодрила: – Рада, что ты это говоришь. Судя по нотке триумфа в голосе, Кэти верила, что, неоднократно переспав с Томом Кроумом, а потом признавшись своему гнусному неверному супругу, она помогла всем троим стать лучше. Их совесть проснулась и возвысилась. Все они получили урок. Все выросли духовно. Кроум милосердно предпочел не развенчивать это нелепое мнение. Он поцеловал Кэти в щеку и попрощался. Деменсио сел на соседний стул с Домиником Амадором за стойку в «Харди» [13] . Доминик следовал своему утреннему ритуалу начерпывания «Криско» [14] в пару серых спортивных носков. Носки надевались на руки Доминика, чтобы прикрыть фальшивые стигматы. «Криско» смачивал раны, чтоб не заживали, – пропитание Доминика зависело от того, насколько свежими и кровоточащими, будто недавно прибивали к кресту, казались эти дыры в ладонях. Если раны когда-нибудь зарубцуются, ему крышка. – У меня есть большая просьба, – сказал он Деменсио. – И что на этот раз? – Э, да что с тобой сегодня? – Эта ненормальная женщина потеряла лотерейный билет. Ты, небось, не слышал. Деменсио растягивал носки, а Доминик засовывал в них руки. Один носок протерся на месте большого пальца, через дырку сочился белый жир. Доминик пошевелил пальцами: – Теперь порядок. Спасибо. – Четырнадцать миллионов долларов в жопу, – проворчал Деменсио. – Я слыхал, это было ограбление. – Я тебя умоляю. – Э, да все в городе знали, что у нее был этот билет. – Но у кого при этом хватило духу, – размышлял Деменсио, – такое сотворить? Серьезно, Дом. – Сечешь фишку. Единственные грабежи, случавшиеся в Грейндже, оказывались кражами, которые совершали мошенники-гастролеры по пути в Майами. Деменсио сказал: – Моя версия? Она как-нибудь по-глупому посеяла билет, потом состряпала эту историю с грабежом, чтоб над ней люди не потешались. – Говорят, она со странностями. – С шизой, если точнее. – С шизой, – повторил Доминик. Он ел пончик с желе, сахарная пудра засыпала носки, надетые на руки. Деменсио рассказал ему про черепах Джолейн: – Наверное, сотня этих проклятых тварей в доме. И скажи мне, что это нормально. Брови Доминика сосредоточенно нахмурились. – А в Ветхом Завете черепахи были? – уточнил Доминик. – А мне-то откуда знать? Из того, что Деменсио владел плачущей Девой Марией, еще не следовало, что он помнил всю Библию или хотя бы целиком ее прочитал. Через этих коринфян фиг продерешься. – Я вот думаю, – сказал Доминик, – может, она собирается устроить что-то вроде выставки. Ну, знаешь, для туристов. Вот только не припоминаю я никаких черепах в Писании. Там есть ягнята и рыбы – и большой змей, конечно. Прибыли блинчики Деменсио. Поливая тарелку сиропом, он заметил: – Ерунда это все. – Но разве у Ноя не было черепах? У него было всех по паре. – Во бля. Джолейн строит ковчег. Это все объясняет. – Деменсио раздраженно атаковал завтрак. Он упомянул этих злосчастных черепах, только чтобы показать, насколько Джолейн не в себе, – совсем не от мира сего, умудрилась потерять лотерейный билет на 14 миллионов долларов. И ведь надо же было выиграть именно ей! – негодовал Деменсио. Теперь не меньше тысячи лет ждать, пока в Грейндже кто-нибудь снова сорвет джекпот. – А ты-то что бесишься – это были не твои деньги, – заметил Доминик. Он не слишком близко знал Джолейн, но она всегда хорошо относилась к его коту Рексу. Кот страдал неприятным заболеванием десен, из-за которого каждые две недели приходилось посещать ветеринара. Джолейн – единственная, кроме дочери Доминика, – могла справиться с Рексом без специальной кошачьей смирительной рубашки. – Ты по правде не понимаешь? – не унимался Деменсио. – Мы бы все озолотились – ты, я, весь город. Какая бы у нас вышла история, только подумай, а? Джолейн выиграла в «Лотто», потому что живет в святом месте. Может, она даже молилась моей плачущей Марии, или, может, ее коснулись твои распятые руки. Разлетелась бы молва, и все, кто играют в лотерею, приезжали бы в Грейндж за благословением. Об этом Доминик не подумал – бум на услуги благословления! – А что лучше всего, – продолжал Деменсио, – приезжали бы не только христиане, а все, кто играет в «Лотто». Иудеи, буддисты, гавайцы… не важно. Игроки есть игроки – их только фортуна волнует. – Золотая жила, – согласился Доминик. Рукавом он стер след желе с подбородка. – И теперь все коту под хвост, – буркнул Деменсио. Он раздраженно швырнул вилку на тарелку. Как вообще можно потерять билет на 14 миллионов? Даже Люси Рикардо [15] не потеряла бы билет на 14 миллионов. |