
Онлайн книга «О, счастливица!»
![]() – Нам явно не все говорят, зуб даю, – сказал Доминик. – Ну да, ну да. Может, это были марсиане. Может, посреди ночи спустился НЛО… – Нет, но я слышал, что она вся избита. – Не удивлен, – сказал Деменсио. – Моя теория? Она до того возненавидела себя за потерю билета, что взяла бейсбольную биту и настучала себе по своей дурьей башке. Лично я именно так бы и поступил, если б настолько все профукал. – Ну, не знаю, – ответил Доминик Амадор и продолжил потрошить пончики. Через несколько минут, когда Деменсио вроде бы остыл, Доминик попросил еще об одном одолжении. – Насчет моих ног, – сказал он. – Мой ответ – нет. – Нужно, чтобы кто-нибудь их просверлил. – Ну так поговори с женой. – Пожалуйста, – настаивал Доминик. – У меня уже все инструменты готовы. Деменсио выложил на стойку шесть долларов и слез со стула. – Сам сверли свои ноги, – проворчал он. – Я не в настроении. Джолейн знала, о чем думал доктор Кроуфорд. Наконец-то девочка заполучила себе парня, и он избил ее до полусмерти. – Пожалуйста, не смотрите так. Сама знаю, я то еще зрелище, – сказала Джолейн. – Хотите мне рассказать? – Честно? Нет. – Это окончательно убедит дока Кро-уфорда – тот факт, что она не хочет говорить. Поэтому она добавила: – Это не то, что выдумаете. Доктор Кроуфорд сказал: – Спокойнее, ты, маленькая зараза. Он обращался к Мики, вельш-корги, на смотровом столе. Джолейн изо всех сил старалась удерживать собаку, но та извивалась, как червяк на сковородке. С маленькими – кокерами, пуделями, шпицами – всегда труднее всего справиться, труднее и мучительнее. Проклятые кусаки, все как один. Дайте мне наконец 125-фунтового добера, подумала Джолейн. Корги Мики она пробормотала: – Веди себя хорошо, крошка. – На что Мики вонзил желтые клыки в ее большой палец и не пожелал отпускать. Эта фиксация, сама по себе чрезвычайно болезненная, позволила Джолейн удерживать голову пса, и доктор Кроуфорд получил свободный доступ к месту вакцинации. Как только Мики почувствовал иглу, он ослабил хватку. Доктор Кроуфорд похвалил Джолейн за то, что не потеряла самообладания. – Ни к чему принимать это на свой счет, – ответила Джолейн. – Вы бы тоже кусались, будь у вас мозг собаки. Я встречала людей, у которых не было такого оправдания, но они делали вещи и похуже. Доктор Кроуфорд смазал ей палец бетадином. Джолейн заметила, что бетадин на вид – точь-в-точь соус для стейка. – Не хочешь помазать губу? – спросил доктор. Она покачала головой, готовясь к следующему вопросу. Как это случилось? Но доктор Кроуфорд сказал лишь: – И пара швов не повредила бы. – Ой, да не нужно. – Ты мне не доверяешь. – Не-а. – Свободной рукой она похлопала дока Кроуфорда по лысине и заверила: – Со мной все будет хорошо. Остаток рабочего дня Джолейн: кошка (Дейзи), три котенка (безымянные), немецкая овчарка (Кайзер), попугай (Полли), кот (Шип), бигль (Билко), лабрадор-ретривер (Контесса), четыре щенка-лабрадора (безымянные) и одна игуана-носорог (Кит). Джолейн больше никто не кусал и не царапал, хотя игуана от души облегчилась на ее лабораторный халат. Вернувшись домой, Джолейн узнала синюю «хонду» Тома Кроума, припаркованную на дороге. Он сидел на качелях у крыльца. Джолейн села рядом и оттолкнулась. Качели со скрипом покачнулись. – Похоже, мы договорились, – заметила Джолейн. – Угу. – Что сказал твой шеф? – Он сказал: «Потрясающая история, Том! Приступай!» – Правда? – Слово в слово. Эй, а что это с твоим халатом? – Игуана описала. А теперь спроси про мой большой палец. – Дай-ка глянуть. Джолейн протянула руку. Кроум с притворной серьезностью изучил отметины зубов. – Гризли! – заявил он. Она улыбнулась. Боже, каким оно было приятным, его прикосновение. Сильное, нежное, и все такое. Вот так оно все всегда и начиналось, с теплой беззвучной дрожи. Джолейн спрыгнула с качелей: – У нас есть час до заката. Я хочу тебе кое-что показать. Когда они добрались до Симмонсова леса, она указала на щит «Продается». – Вот поэтому я и не могу полгода ждать, пока поймают этих уродов. Кто угодно может в любой день прийти и купить это место. Том Кроум последовал за ней через забор, через сосны и пальметто. Она остановилась, чтобы показать помет рыси, следы оленя и красноплечего сокола в кронах деревьев. – Сорок четыре акра, – сказала Джолейн. Она говорила шепотом, поэтому Кроум тоже прошептал в ответ: – Сколько за него хотят? – Три миллиона с мелочью, – ответила она. Кроум спросил о районировании. – Розница, – с гримасой сказала Джолейн. Они остановились на песчаном обрыве над протокой. Джолейн села и скрестила ноги. – Автостоянка и торговый центр, – сказала она, – прямо как в песне Джони Митчелл [16] . Том Кроум чувствовал, что должен записывать каждое ее слово. Блокнот в заднем кармане джинсов не давал ему покоя. Как будто Кроум все еще работал в газете. Джолейн показала на ленту воды чайного цвета: – Отсюда и взялись черепахи. Они сейчас прячутся в бревнах, но ты бы посмотрел, когда солнце высоко… Она по-прежнему говорила шепотом, будто в церкви. Отчасти это церковь и есть, подумал он. – Как тебе мой план? – По-моему, фантастика, – сказал Кроум. – Смеешься? – Вовсе нет… – Да-да. Думаешь, я чокнутая. – Она подперла подбородок руками. – Хорошо, умник, а что бы ты сделал с деньгами? Кроум начал было отвечать, но Джолейн знаком велела ему умолкнуть. У протоки появился олень – олениха, пришла напиться. Они смотрели, пока не опустилась темнота, потом тихо вернулись к шоссе, Кроум следовал за белизной лабораторного халата Джолейн, мелькавшего среди деревьев и кустарника. Они добрались до дома, и она исчезла в спальне, чтобы переодеться и проверить сообщения на автоответчике. Когда она вернулась, он стоял у аквариума, наблюдая за малютками-черепахами. |