
Онлайн книга «Сонька. Конец легенды»
Михель сел рядом, помолчал какое-то время, потом спросил: — Когда это случилось? — Случилось! — Он ее… насильничал? — Нет, по согласию. По любви. — А он? — Говорит, тоже по любви. — Нужно бежать. Погода на весну повернула. — Куда бежать, если девка с брюхом? — хмыкнула воровка. — Может, и хорошо, что с брюхом. — Чего ж в этом хорошего? — Если он к девке расположен, то обязан организовать побег. — Как? — Засунет нас на пароход, — глаза Михеля блестели. — Не слыхала, когда привезут следующих арестантов? — Вроде через месяц. — В самый раз. И живота еще видно не будет, и до родов успеем добраться до Одессы. Я поговорю с ним. Открою карты. — И он тут же зачалит тебя за решетку. — Не зачалит… Мы теперь в завязке! Поговорю как мужик с мужиком. Сонька с удивлением и даже уважением смотрела на него. — А если он не пойдет на это? Миха родит здесь, а он, легкий и счастливый, отправится на материк. — Вот тогда определенно я его убью, — жестко заявил Михель. — И материк его будет здесь, на Сахалине. Навечно! Сумасшедший ошивался недалеко от дома Гончарова, выжидая хозяина. Расхаживал от улицы к улице, от зябкости хлопал себя по бокам, подпрыгивал, что-то бормотал. На него никто не обращал внимания, лишь две местные собаки терпеливо ждали поодаль, когда он кинет им что-нибудь съестное. Наконец поручик появился. Шагал быстро, озабоченно, не глядя по сторонам. Михель двинулся навстречу. И лишь когда между ними осталось не более пяти метров, Никита увидел сумасшедшего. Тот поклонился, попросил: — Хочу поговорить… начальник. — Что? — не сразу разобрал его невнятную речь Никита Глебович. — Поговорить. — Ты?.. Со мной? — удивился тот. — Я с вами, начальник. Гончаров в искреннем недоумении пожал плечами, усмехнулся. — Говори. — Не здесь… дома. Никита оглянулся, даже пожал плечами, улыбнулся. — В следующий раз, Михель. Сейчас некогда. — Прошу, начальник… это важно. Поручик внимательно посмотрел на божьего человека. — Ты как-то странно сегодня говоришь, Михель. Ты в себе? — У меня просветление, начальник, — сумасшедший улыбнулся, показав беззубый рот. — Мне что-то надо сказать. Никита Глебович снова пожал плечами. — Ладно, пошли. Они двинулись к дому Гончарова. Конвойный, дежуривший здесь, с крайним удивлением уставился на идущих, поручик махнул ему: — Расслабься. Поднялись на второй этаж, хозяин отпер дверь, пропустил Михеля вперед: — Присаживайся. — Сам уселся напротив. — Слушаю тебя. — Я по поводу дочки, — как можно четче произнес сумасшедший. — Какой дочки? — не понял Гончаров. — Моей дочки. Михелины. Никите Глебовичу показалось, что он сам начинает тихо сходить с ума. — Михель… По-моему, теперь я сумасшедший. Или у тебя действительно просветление? — Я нормальный, Никита Глебович, — с улыбкой прошепелявил тот. — А я какой, по-твоему? — Тоже нормальный. Поэтому нужно поговорить по-мужски. — По-мужски?! — Да, по-мужски. — По-моему, теперь я сумасшедший, — Гончаров потянулся за пачкой папирос. — Что тебе от меня нужно? — Я убил поляка. Помните? После убийства ко мне вернулся разум. — Бред. — Я говорю правду. — Как это возможно? — Не знаю. Веление Господа. Поручик выпустил густое облако дыма, жестко загасил окурок в пепельнице. — Я сейчас вызову конвоира, и тебя засадят в карцер!.. Как симулянта! — Не успеете, — спокойно ответил Блювштейн. — Я убью вас. И останусь дурачком. Это будет третье мое убийство. Никита ухмыльнулся, раздавил окурок в пепельнице. — Идиот. Сумасшедший. Верно? — Я отец девушки, которую вы обесчестили. Она ждет ребенка. — Знаю. — Вы так спокойно об этом говорите? — А почему я должен волноваться?.. Я рад, что она беременна. Это наше общее решение. — Вы хотите, чтобы она родила здесь? — Не уверен. Не исключено, что я отправлю ее на материк. В Санкт-Петербург. — Одну? — Пока не решил. — Она каторжанка. Вряд ли ей позволят покинуть Сахалин. — Оп-па! Любопытный поворот. — Никита Глебович встал, сделал пару шагов по комнате, с иронией спросил: — Вы желаете составить ей компанию? — Вместе с матерью, — сумасшедший снова улыбнулся, обнаружив почти беззубый рот. — С Соней. — То есть я должен устроить вам побег? — Да, побег. Возможно, даже вместе с вами. — Но я пока не каторжанин! — Пока… Как только вы пожелаете решить судьбу Михелины, вас непременно отдадут под суд. Гончаров остановился напротив сумасшедшего, некоторое время разглядывал его, заметил: — Да, вы, сударь, действительно не сумасшедший, — направился к двери, толкнул ее. — Свободны! Михель медленно поднялся, подошел к поручику, потянул дверь на себя, чтобы надзиратель не слышал разговора. — Запомните, поручик… Я сумасшедший! Был им и остаюсь! Для каторжан, для поселенцев, для вас! Божий человек!.. А с божьего человека взятки гладки. Запомните это! — толкнул дверь и скрылся в полутьме коридора. Сонька снова торговала в квасной лавке и ничуть не удивилась, когда сюда заявилась Михелина и опустилась на лавку. Она отпустила мужика с бутылью кваса, присела рядом. — Это ты посоветовала Михелю явиться к Никите? — раздраженно спросила дочь. — Я. — Зачем? — Чтобы поговорил с ним как мужчина с мужчиной. Как твой отец. — Он почти все сломал! — Что именно? — Доверие, уважение… любовь, в конце концов! — Какая же это любовь, если так легко ломается?! А доверие и уважение?.. Откуда они у графа к воровкам? |