Онлайн книга «Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна»
|
– Нуца, не будь циничной! – Где ты увидела цинизм? Это просто дурной вкус – все время произносить высокие слова, попахивает советским радио… Кстати, ты не обратила внимания, когда сейчас иногда показывают старую хронику, какие-нибудь киножурналы тех лет, как непереносимо звучат голоса дикторов? – Ах боже мой, я это просто не смотрю. – Ну да, ты смотришь только сериалы! – Ну и что? Тебе это мешает? Слава богу, Марго подарила мне отдельный телевизор. Меня сериалы успокаивают… – А меня они раздражают! – А меня раздражает, что ты как ни включишь телевизор, смотришь только новости, по всем каналам, от этого можно спятить, тем более, что новости в основном плохие или просто ужасные. – А я досыта нажралась хорошими новостями при тете Соне. – Вот потому ты и не вышла замуж! – А ты вышла и что? Точно так же как я доживаешь свой век у племянницы… – Я не доживаю, Нуца, я приношу пользу, я вырастила Тошеньку, я… – А я, конечно, ее не растила! – И ты растила, кто спорит и вообще, я иду ставить гуся. – Левушку своего поджидаешь, гусика ему жаришь. – Гуся все любят, ты, кстати, тоже. И вообще, хватит ворчать, идем, поможешь мне чистить орехи.
Тошка с Тасей три часа таскались по городу. Тася пребывала в непрерывном восторге и ошалении. – Ну круто! Я тыщу раз видела Москву и в кино, и по ящику, но не представляла… ваааще! – Пить хочешь? – Да! – Тогда пошли в кафе! Кофе с пирожным нам не повредит! – Круто! А может, на улице, дешевле же! – Не волнуйся, мать дала денег, велела ни в чем себе не отказывать! И вообще, у меня уже ноги отваливаются. – У меня тоже! Слушай, я не поняла, мы в театр-то идем? – Конечно, но сперва к Пундику. – Кто это Пундик? – Ну, Пундик это такой человек, который нас протырит на «Пикашку». – На какую пикашку? – На «Пиковую даму»! Это дед, когда мы с ним ходили на какой-нибудь концерт в консерваторию, всяких старух-поклонниц звал пикашками, от «Пиковой дамы». – Значит, мой дед знаменитый на весь мир композитор? – Ясный блин. – Ясный блин? Теперь так говорят? – Я говорю, про остальных не знаю. Слушай, а ты в курсах, почему дед с твоим отцом разосрались? – Не-а, я вообще только на прошлой неделе узнала, что у нас родственники есть. Мне всю дорогу вдалбливали, что у нас никогошеньки нет, и вдруг твоя мама билеты прислала, тут уж моей пришлось расколоться, а насчет того, из-за чего поссорились, говорит, что уже не помнит. – Надо будет у Пундика выяснить. – Да что за Пун дик такой? – Увидишь!
– Римма Павловна, вчера Лев Александрович обедал в ресторане «Санта-Фе». – Один? – Нет. Сперва дама какая-то подъехала, а потом еще Валевский и Трушкина. – А что за дама? – Не знаю, они расцеловались при встрече, потом Лев Александрович взял ее под руку и они прогуливались по дорожке, пока Валевский с Трушкиной не подъехали. – Сколько лет даме? – Не разглядел, на ней шляпа была, а так ничего себе дама, фигуристая. – После обеда куда она девалась? – С Трушкиной на машине уехала. – А, поняла. Ну что же, Федор, спасибо за службу. Ах ты сучка, подумал Федор. Так я тебе правду и скажу, жди-дожидайся. Римма Павловна долго убеждала мужа в том, что в его возрасте, с его нервами и работой, он не должен сам садиться за руль. Нашла неплохого парня и, когда Лев Александрович привык к нему, как-то вечером сказала Федору, что будет платить ему двести долларов в месяц помимо зарплаты за сведения о муже. Федор был честный и передал разговор хозяину, который ему очень нравился. Тот усмехнулся и сказал: – Федя, брат, ты согласись, бери с нее эти двести баксов, но информацию корректируй, а я тоже в долгу не останусь. В результате зарплата Федора значительно увеличилась, чему он и его жена были очень рады.
– Ну, как тебе квартира? – спросила Марго. – Марго, пожалуйста, ущипни меня, мне не снится все это? Прекрасная двухкомнатная квартира с девятиметровой кухней, отремонтированная, с хорошей мебелью, в пяти минутах ходьбы от метро «Университет». – Вот и прекрасно! Живи и радуйся, а насчет работы не волнуйся, я что-нибудь придумаю. Кстати, отец оставил тебе еще какую-то сумму, я сейчас не помню, не очень много, но на первые месяцы хватит, ну и проценты от гонораров будут. – Марго, я просто не знаю что и сказать, у меня просто нет слов. Не нужны никакие слова. В конце концов Сережа был таким же его сыном, как Левка и все вполне по праву… Ладно, пора ехать. Сейчас позвоню нотариусу, уточню время и вперед, к новой жизни! – Господи, мне даже страшно… – Не бойся, Алюша, да, кстати, я бы хотела, чтобы Тася пожила летом на даче. Ей полезно и Тошке тоже. Она сегодня явилась ко мне с восторгами по поводу Таськи, мол она умная и клевая, и поет хорошо… – Поет, – вздохнула Аля, – и пляшет, и на голове стоит, талантов много, а толку чуть. – А какого толку ты ждешь от нее в пятнадцать лет? – Откуда я знаю, мне просто страшно за нее, особенно в таком городе как Москва… – Не бойся, в Москве-то она как раз и не пропадет. Да и вообще, когда ребенок в ее возрасте просится в оперу… – В какую оперу? – ахнула Аля. – Они с Тошкой сегодня пойдут на «Пиковую даму» в Большой. Инициатива принадлежала Тасе. – Господи, я и не подозревала… Ты понимаешь, Марго, у меня просто нет времени на нее, я столько вкалываю, чтобы прокормиться и хоть как-то прикрыться… – Ты сможешь продать свое жилье? – Смогу, вероятно, но за копейки… Понимаешь, Марго, я не уверена, что сумею выжить в Москве, может, лучше все же продать эту квартиру и нормально жить там? |