Онлайн книга «Секреты Лос-Анджелеса»
Дальше что-то про Иисуса, Отца небесного – но это Эд уже не слушает. Он бросается в комнату № 2. Запахи пота и сигаретного дыма. Лерой Фонтейн – крупный, мускулистый – сидит закинув ноги на стол. Эд Говорит: – Надеюсь, ты окажешься умнее своих дружков. Даже если вы убили ту женщину – это не то, что прикончить Шестерых. Фонтейн трогает разбитый нос – бинты закрывают пол лица. – То, что в газетах пишут, – брехня. Он прикрывает за собой дверь. – Лерой, если в момент их смерти ты был с той женщиной, это твое спасение. Молись, чтоб так и было. Молчание. – Кто она такая? Шлюха? Молчание. – Вы ее убили? Молчание. – Хотели помочь Тайрону целину вспахать, потом увлеклись… Я прав? Молчание. – Лерой, даже если вы ее убили и она цветная, ты можешь просить о помиловании. Даже если она белая, у тебя еще остается шанс. Но пока что все улики указывают, что ты был в «Ночной сове». И если не докажешь, что ты пакостил где-то в другом месте, тебе пришьют то, чем пишут в газетах. Понимашь, что это значит? Фонтейн молчит, вертя в руках спичечный коробок. – Если вы ее похитили, но она еще жива, вышака избежите. Под закон Линдберга это не подпадает [27] . – Это, конечно, ложь. Молчание. – Лерой, где стволы и тачка? Молчание. – Лерой, она еще жива? Фонтейн усмехается, и от этой усмешки по спине у Эда проходит холодок. – Если она жива, она – твое алиби. Не буду тебя обманывать, ничего особо хорошего тебя не ждет. Нападение, похищение, изнасилование – статьи серьезные. Но если ты докажешь, что непричастен к делу «Ночной совы», то сбережешь нам много времени, и окружной прокурор будет тебе благодарен. Не надо запираться, Лерой. Помоги нам, помоги себе. Молчание. – Лерой, подумай сам. Вы похитили женщину, угрожая ей оружием. От машины пришлось избавиться, потоку что на обивке была ее кровь. Видимо, она запачкала бровью и ваши шмотки, так что их пришлось сжечь. Вы вылили на себя ее духи. Зачем спрятали стволы, я не совсем понимаю, видимо, боялись, что она может их опознать. Сынок, если эта женщина жива, она – твой единственный шанс. – Я так думаю, что жива, – говорит Фонтейн. Эд садится. – Ты думаешь? – Ну да. – Кто она такая? Где она? Молчит. – Цветная? – Мексиканка. – Как ее зовут? – Не знаю. Чистенькая такая сучка, вроде как из колледжа. – Где вы на нее напали? – Не знаю… в Истсайде. – Куда вы ее затащили? – Не знаю… заброшенный дом где-то в Данкерке. – Где тачка и стволы? – Не знаю… Сахарок о них позаботился. – Если вы ее не убивали, зачем Коутс спрятал стволы? Молчит. – Зачем, Лерой? Молчит. – Зачем? Скажи мне, сынок. Молчит. Эд ударяет по столу: – Говори, придурок! Фонтейн грохает по столу еще сильнее. – Это все Сахарок! Он стволы ей в пизду совал! Л потом сказал, что теперь от них надо избавиться! Эд прикрывает глаза. – Где она сейчас? Молчит. – Вы оставили ее в том доме? Молчит. Эд открывает глаза. – Оставили где-то еще? Молчит. Внезапная мысль. Когда их взяли, наличных у них не нашли. Может, они припрятали деньги, когда Сахарок жег одежду? – Лерой, что вы с ней сделали? Кому-то продали? С друзьями поделились? – Мы… ну, мы ее сначала по кругу пустили. А потом отвезли к знакомым ребятам. – В Голливуд? – Мы не стреляли в тех белых! – Докажи, Лерой. Где вы были в три часа ночи? – Не скажу! Эд хлопает ладонью по столу. – Значит, отправишься в газовую камеру за дело «Ночной совы»! – Мы этого не делали! – Кому вы отдали девушку? Молчит. – Где она сейчас? Молчит. – Ты что, боишься? Где ты ее оставил? С кем? Ты ведь где-то ее оставил? Пойми, Лерой, эта девушка – твой единственный шанс выжить! Иначе сдохнешь на хрен! – Блин, меня Сахарок убьет, если скажу! – Лерой, где она? Молчит. – Лерой, если дашь показания, выйдешь на свободу гораздо раньше Сахарка и Тайрона. Молчит. – Лерой, я тебе обеспечу отдельную камеру. Никто до тебя не доберется. Молчит. – Расскажи мне все как есть, сынок. Я здесь – твой единственный друг. Молчит. – Лерой, ты боишься человека, у которого оставил девушку? Молчит. – Послушай, сынок, может, он и страшный тип, но газовая камера страшнее. Скажи, где девушка. В этот миг с грохотом распахивается дверь. В комнату влетает Бад Уайт, хватает Фонтейна, шваркает о стену. Эд застывает на месте. Уайт выхватывает свой 38-й, крутит барабан, высыпает на пол патроны. Фонтейн дрожит крупной дрожью; Эд не может шевельнуться. Оставив одну пулю, Уайт захлопывает барабан и сует дуло револьвера Фонтейну меж зубов. – Один из шести. Где женщина? Фонтейн трясется и молчит. Бад дважды щелкает курком – выстрела нет. Фонтейн начинает сползать на пол. Бад убирает револьвер, хватает его за волосы: – Где женщина? Эд все не может двинуться с места. Бад снова хватает револьвер, щелкает еще раз – снова пусто. Фонтейн, с безумными глазами: |