Онлайн книга «Дело о дневнике загорающей»
|
– Напечатаны на машинке, в типографии или написаны ручкой? – Написаны ручкой. – Разборчиво? – Разборчивей не бывает! Почерк как у архитектора. – Превосходно, – удовлетворенно констатировал фотограф. – Тогда можно будет сделать одиннадцать на четырнадцать, и снимок выйдет не хуже оригинала. Если, конечно, ваш коллега правильно навел резкость. – О резкости не беспокойтесь, – заметил Дрейк, – пусть это вас не волнует. – Замечательно. Но все равно, он должен был стоять как минимум в трех футах и… – Он использовал дополнительную насадку к объективу. – О, – фотограф с облегчением вздохнул, – в таком случае это будет раз плюнуть! – Можно с вами в темную комнату? – Зачем? В этом нет никакой необходимости. Вы можете только навредить. Все делается в абсолютной темноте, и вы ровным счетом ничего не увидите. А бывает, что, стоя вот так рядом, люди начинают совать везде руки, нервничать, и не успеешь оглянуться, а он уже, сам того не сознавая, достал сигарету, чиркнул спичкой, и… но потом уже поздно. Начинаем эту сигарету тушить, идет дым – нет, вы лучше оставайтесь здесь. Знакомый Дрейка исчез за темной занавеской. – Ничего не попишешь, придется ждать. – Пол обошел студию, изучая висевшие повсюду на стенах наспех прилепленные фотографии полуголых красоток. Мейсон присоединился к нему. Делла Стрит лукаво прищурилась: – Я вам не мешаю? А то это студия для одиноких мужчин. – Все подобные заведения на один манер, – заявил Дрейк, – зайди в любое, всюду одно и то же. Голые, полуголые, хоть анфас, хоть в профиль. Взгляни-ка сюда, Перри, нравится? Делла Стрит посмотрела, куда указывал Пол, и насмешливо съязвила: – Я молюсь, чтобы обуявшие вас земные страсти не повлияли на ваш аппетит! – Кстати, – Дрейк оторвался от созерцания стройных ножек и бюстов, – мы же можем пойти и поесть на скорую руку, пока делаются фотографии. – Сколько времени займет этот процесс? – спросил Мейсон. – Насколько мне известно, восемнадцать минут в проявителе, а затем минут пятнадцать в гипосульфите, то есть закрепителе. А ведь сколько-то еще уйдет на промывку… да, у нас есть минут сорок – сорок пять! В этот момент в комнату вошел фотограф. – Как идут дела? – поинтересовался Мейсон. – Нормально. Уже в растворе. – Когда будут готовы? – Проявитель я залил две минуты назад, то есть еще шестнадцать, температура поддерживается, потом промывка, потом закрепитель, окончательная промывка, но у меня есть добавки – закрепление можем сократить и высушить по-быстрому. – Когда можно посмотреть, что получилось? – настаивал Мейсон. – Первый раз можно взглянуть после того, как закрепятся, минимум минут пять. – То есть через двадцать пять минут? – Даже немного раньше. Двадцать две минуты, двадцать три… – Отлично! Тогда мы идем выпить по коктейлю. А когда вернемся и посмотрим негативы, отправимся ужинать. К этому времени вы сумеете, наверное, напечатать нам фотографии? – О’кей! Желаете на глянцевой? – А на ней лучше видно? – Да. – Тогда, естественно, на глянцевой. – Договорились. Я буду в лаборатории. – Я бы с удовольствием предложил вам выпить, – сказал Мейсон, – но… – Все нормально, такова моя работа. Кто-то должен остаться и делать фотографии. Приятель Дрейка посмотрел на Деллу Стрит и улыбнулся: – Я извиняюсь за обилие женских форм на стенах, но женщины, как правило, сюда не приходят, а посетители-мужчины без этого не могут. К тому же ребята, которые работают со мной, не прочь иногда побаловаться с камерой, вот и хвастают друг перед другом. – Я не в счет, – ничуть не смутившись, ответила Делла, – висят и пусть висят. Лишь бы вместо еды этим господам не захотелось чего-нибудь еще, я умираю с голоду. – Прекрасно! Значит, я жду вас через двадцать пять минут. Негативы будут еще влажные, но на свет уже сможем определить. У вашего коллеги замечательная камера. Если знать, как ею пользоваться, можно снять все, что угодно. Дрейк взял Деллу под руку: – Мой коллега знает, как пользоваться фотокамерой. Войдя в лифт и нажав кнопку, Пол заметил: – Ненавижу лифты в таких домах. Ползают, как улитки. Я здесь бывал и раньше – заказывал фотографии, поэтому знаю. Обычно посетители пережидают в баре, это совсем рядом. Там хорошо обслуживают и отличные сухие бутерброды. – Первый бутерброд мне, – подняла руку Делла Стрит. Когда они сели за столик, Мейсон для себя и для своего секретаря заказал двойной бакарди, а Дрейк попросил принести сухого мартини. Надкусив первый бутерброд, Делла Стрит сказала: – Если, шеф, вы и впредь будете морить меня голодом, я вас разорю. Здесь же нечего есть, а я голодна как волк!.. Подбежал мальчишка – разносчик газет. – Кому вечерний выпуск? Мейсон взглянул на заголовки, протянул доллар и попросил три экземпляра. Все углубились в чтение. Крупным шрифтом на первой полосе было набрано: «ПОХИЩЕННЫЕ ДЕНЬГИ ОБНАРУЖЕНЫ В ТРЕЙЛЕРЕ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕМ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНЕ». Тут же помещались несколько фотографий Арлен Дюваль, ее трейлера и приводились номера пропавших банкнотов. – Не может быть! – удивился Дрейк. – Они напечатали номера. Невероятно! Как это они решились? – Сейчас уже нет смысла держать их в секрете, – сказал Мейсон, – ибо большинство купюр найдены. Но я сомневаюсь, чтобы они опубликовали весь список целиком. Делла Стрит так увлеклась, что забыла про бутерброды. Официант тем временем принес и поставил на стол вино. Отложив газету в сторону, Мейсон поднял стакан. – Ну вот вам и смятение в стане противника. Это их слегка запутает. – По-моему, – заметил Дрейк, – большой путаницы тут не будет. Что скажешь об этих номерах, Перри? – Я, Пол, сижу как на иголках. Все глаза проглядел – жду, когда же наконец закончатся эти проклятые двадцать пять минут. Предлагаю пари – я утверждаю, что числа на листке Сэккита есть не что иное, как номера исчезнувших из банковской упаковки купюр на сумму в пять тысяч долларов. Согласен? |