Онлайн книга «Фиеста»
— Много наловил? — спросил он. Он держал и спиннинг, и сачок, и мешок с форелями в одной руке и был весь в поту. За шумом плотины я не слыхал, как он подошел. — Шесть штук. А ты? Билл сел, раскрыл мешок, положил крупную форель на траву. Он вынул еще три — одна больше другой — и положил их рядышком в тени дерева. Лицо у него было потное и счастливое. — А твои какие? — Помельче. — Покажи. — Я уже убрал их. — Все-таки скажи, какие они? — Они все с твою самую маленькую. — Врешь! — К сожалению, нет. — Всех на червяка брал? — Да. — Вот лентяй! Билл положил форели в мешок и пошел к реке, размахивая открытым мешком. Брюки его промокли до самого пояса, и я понял, что он удил, стоя в воде. Я поднялся на дорогу и достал наши бутылки вина. Они были холодные. Пока я возвращался под деревья, влага бусинками выступила на бутылках. Я разложил завтрак на газете, откупорил одну бутылку, а другую прислонил к дереву. Билл подошел, вытирая руки, с мешком, набитым папоротником. — Ну, посмотрим, что это за вино, — сказал он. Он вытащил пробку, поднял бутылку и отхлебнул. — У-у! Даже глаза щиплет. — Дай попробовать. Вино было холодное как лед, с горьковатым привкусом. — Не так уж плохо, — сказал Билл. — Спасает то, что холодное, — сказал я. Мы развернули свертки с едой. — Курица. — А вот крутые яйца. — Соль есть? — Сначала яйцо, — сказал Билл, — потом курица. Это даже Брайан понимал. — Он умер. Я прочел вчера в газете. — Ну? Не может быть! — Верно. Брайан умер. Билл положил наполовину очищенное яйцо. — Джентльмены! — сказал он, развертывая кусок газеты и доставая куриную ножку. — Я действую в обратном порядке. Во имя Брайана. В честь Великого Гражданина. Сначала курица, потом яйцо. — Интересно, в какой день бог сотворил курицу? — Ах, — сказал Билл, обсасывая ножку, — откуда нам это знать? Не нужно задавать вопросы. Короток наш жизненный путь на земле. Будем же наслаждаться, веровать и благодарить. — Съешь яйцо. Билл жестикулировал, держа куриную ножку в одной руке, а бутылку в другой. — Насладимся благословенными дарами. Попользуемся птицами небесными. Попользуемся плодами виноградных лоз. Хочешь немножко попользоваться, брат мой? — Пей, брат мой, прошу тебя. Билл сделал большой глоток. — Попользуйся, брат мой. — Он передал мне бутылку. — Отгоним сомнения. Не будем рыться обезьяньими руками в священных тайнах курятника. Примем это чудо на веру и возгласим в простоте души — прошу тебя, присоедини свой голос к моему, — что же мы возгласим, брат мой? — Он ткнул в меня куриной ножкой и продолжал: — Я скажу тебе. Мы возгласим — я лично горжусь этим и хочу, чтобы ты, брат мой, преклонив колена, возгласил вместе со мной. Да не устыдится никто преклонить колена здесь, среди великой природы! Вспомни, что леса были первыми храмами господа. Преклоним колена и возгласим: не ешьте этой курицы, ибо это Менкен. — Возьми, — сказал я, — попользуйся немножко вот этим. Мы откупорили вторую бутылку. — А в чем дело? — спросил я. — Ты не любил Брайана? — Я любил Брайана, — сказал Билл. — Мы были как родные братья. — Где ты с ним познакомился? — Я с ним учился в школе Святого Креста, с ним в с Менкеном. — И с боксером Фрэнки Фричем, — сказал я. — Неправда. Фрэнки Фрич учился в Фордхэмском университете. — А я учился в школе Лойолы вместе с епископом Мэннингом. — Неправда, — сказал Билл. — Это я учился в школе Лойолы с епископом Мэннингом. — Ты пьян, — сказал я. — От вина? — Вероятно. — Это от сырости, — сказал Билл. — Нужно убрать эту собачью сырость. — Выпьем еще? — Это все, что у нас есть? — Только две бутылки. — Знаешь, кто ты? — Билл с нежностью смотрел на бутылку. — Нет, — сказал я. — Ты агент Лиги трезвенников. — Я учился в школе Богоматери с Уэн Б.Уилером, главой Лиги. — Неправда, — сказал Билл. — Это я учился в Коммерческом училище Остина с Уэн Б.Уилером. Он был нашим старостой. — Все равно, — сказал я, — долой кабаки! — Ты прав, дорогой одноклассник, — сказал Билл. — Долой кабаки, и я погибну вместе с ними! — Ты пьян. — От вина? — От вина. — Все может быть. — Хочешь вздремнуть? — Давай. Мы легли головами в тень и смотрели вверх, сквозь сучья деревьев. — Спишь? — Нет, — сказал Билл. — Я думаю. Я закрыл глаза. Приятно было лежать на земле. — Послушай, — сказал Билл. — Что у тебя с Брет? — А что? — Ты был когда-нибудь влюблен в нее? — Был. — И долго это тянулось? — С перерывами, а вообще очень долго. — О черт! — сказал Билл. — Прости, милый. — Ничего, — сказал я. — Теперь уже мне наплевать. — Правда? — Правда. Только я предпочел бы не говорить об этом. — Ты не сердишься, что я спросил? — Чего ради я стал бы сердиться? — Я буду спать, — сказал Билл. Он закрыл лицо газетой. — Послушай, Джейк, — сказал он, — ты правда католик? — Формально. — А что это значит? — Не знаю. |