Онлайн книга «В никуда»
|
– Кого? Проституток? – не понял я. – Да нет, жен. Но они не идут. Боятся ходить по городу одни. Нам всего-то и нужно – несколько часов. – Наймите им в отеле женщину-переводчицу. – Слышишь, Фил, он тоже так считает. Возьмем им гида и освободимся. Я порекомендовал "Манки-бар" – настоящие проститутки, только не платите больше пяти баксов, правда, официанткам и барменшам на несколько долларов больше. А потом отведите жен поужинать к "Максиму". Они тут же составили заговор и ударили по рукам. А я подумал, уж до чего армейские испорчены, а летуны и того хуже. И, припомнив старую военную шутку, спросил: – Знаете разницу между свиньей и военным летчиком? – Нет. – Свинья в отличие от него по ночам спит, а не лезет из кожи вон, стараясь трахнуть пилота. Все дружно грохнули. Ну дает! Обхохочешься! Пошел второй час. Мне понадобилось отлить, и я извинился. Мужской туалет располагался в коридоре, который вел в другой, такой же людный зал. Когда я вышел оттуда, то обнаружил, что меня ожидала Сьюзан. – Позади здания есть сад, – сказала она. – Мне надо немного подышать свежим воздухом. – А почему бы нам совсем не уйти? – Уйдем. Только дайте мне минуту посидеть. Сьюзан провела меня в огороженный садик, где располагалось небольшое кафе. На столиках горели свечи, на деревьях висели бумажные фонарики. Здесь было тихо и не так шибало в нос. Мы сели за свободный стол. Я обвел взглядом сидящие вокруг держащиеся за руки пары. И понял: это место было нечто вроде пост-апокалипсиса, куда попадаешь после того, как умер. И еще я почувствовал в воздухе запах благовоний и горящей конопли. И заметил танцующие вокруг столов светлячки, когда там затягивались и балдели. И впервые за двадцать лет меня потянуло на косячок. – Вы, кажется, повеселились, – сказала Сьюзан. – Славные ребята. – И их жены тоже. Все хотели выяснить, спим мы с вами или нет. – Неужели все женщины таковы? Один только секс, секс, секс? – Мы не говорили о сексе. Мы разговаривали о мужчинах. – А разве это не одно и то же? – Хотите чаю? – Какого? – Настоящего. Все остальное называется БЮО. Сьюзан подозвала официантку и заказала чай. Мы сидели в темном саду и молчали. Принесли чайник и дзе крохотные чашечки. Я разлил напиток. Хотя сам я не слишком люблю чай. Какое-то время мы потягивали горячую ароматную жидкость. Я вдыхал пар, и мои легкие снова обрели способность работать. Я вымотался, и даже Сьюзан зевала, но время для хорошего ночного сна было безвозвратно упущено, и мы продолжали сидеть и дуть отвратительный чай. Прошло минут десять, и я вдруг понял, что это довольно приятно. – Знаете, что бы сделало вас счастливым? – наконец спросила Сьюзан. – Что? – Если бы вы завтра отправились домой. Не знаю почему, но я ответил: – Меня бы сделало счастливым, если бы домой отправились вы. Получилось нечто вроде интимного обмена между людьми, которые даже еще не были близки. – Вам пора выбираться отсюда, – продолжал я, – пока с вами чего-нибудь не случилось. Я имею в виду, с головкой. – И словно услышал себя со стороны. – Вы беспокоитесь обо мне, а я беспокоюсь о вас. Сьюзан долго смотрела на мерцающее пламя свечи, и я с удивлением заметил, что по ее щекам покатились слезы. Мы оба выпили немного лишнего, и эта минута была какой-то нереальной, даже иррациональной. Я понял это и тихо произнес: – Когда мы были там... по войскам ходила легенда о царстве Гордона. Говорили, что Гордон – полковник спецназа, который отправился в джунгли поднимать племя горцев на войну с вьетконговцами, но там у него поехала крыша, он возомнил себя местным, и совершенно сбрендил. В общем, понимаете: вьетнамский вариант конрадовского "Сердца тьмы" [48] , из которого потом сделали апокалиптический сюжет кино. Но апокалиптический или нет, он служил предупреждением: мы все боялись, что потеряем желание возвращаться домой – сбрендим и никогда не сумеем вернуться на родину. Сьюзан? Она кивнула и расплакалась. Я подал ей свой платок. Мы сидели и слушали ночных насекомых и доносившиеся из бара приглушенные чувственные мелодии Дженис Джоплин [49] , которые время от времени прерывались громогласным «Полетом валькирий». И я даже не мог себе представить, что вызвало ее слезы. Я взял Сьюзан за руку, и мы еще немного посидели. Она вздохнула: – Извините. – И встала. – Нам пора. На улице у "Апокалипсиса" мы сели в такси, и я сказал шоферу: – Донгхой. Но Сьюзан покачала головой: – Нам надо в "Рекс". – Что-то приказала водителю, и тот отъехал от тротуара. – Я становлюсь плаксивой, когда слишком много выпью, – объяснила она, пока машина ехала по центру Сайгона. – Но теперь все в порядке. – Должно быть, в вас есть ирландская кровь, – ответил я. – Все мои родственники и все мои бостонские приятели, когда напиваются, сначала поют "Дэнни-бой", а потом ревут. Сьюзан рассмеялась и высморкалась в мой платок. Через несколько минут мы были у моей гостиницы. – Посмотрим, что там за сообщение, и проверим, не поступило ли чего-нибудь еще, – сказала она, вылезая из такси. – Не беспокойтесь. Я вам позвоню, если будет что-нибудь новенькое. – Лучше проверим сразу. Мы вошли в вестибюль, и я взял у конторки ключ и конверт. Текст по-английски оказался едва разборчивым: Вам надлежит явиться к полковнику Мангу в штаб иммиграционной полиции, в 8.00, в понедельник. При себе иметь проездные документы и план поездок. Получалось так, что в обмен на план я смогу получить свой паспорт и визу. На месте полковника Манга я поступил бы именно так. Я возбудил его любопытство, вывел из себя, и он захотел меня проучить. Сьюзан взглянула на листок и снова приняла деловой вид. – Встретимся завтра утром в вестибюле после того, как вы вернетесь от Манга. А прежде чем уйти, соберитесь, выпишитесь из гостиницы и попросите спустить ваши вещи вниз. У вас может оказаться мало времени. Билеты я принесу с собой или попрошу, чтобы мне их сюда передали. Потом провожу вас до вокзала, до автобусной станции или куда вам понадобится. В любом случае в девять часов я буду здесь. |