Книга Наваждение, страница 27 – Джонатан Келлерман

— Клайва в приемную. Клайва ждут в приемной.

— Что-то не слишком много сегодня посетителей, — заметил Майло.

— Мы называем их клиентами, — сказала она. — Они редко здесь появляются.

— Забираете и доставляете назад?

— Эти люди ждут такого обслуживания. Когда-то мы делали это бесплатно, сейчас берем сто долларов за одну поездку, и никто не жалуется.

— Век несбывшихся ожиданий.

— Извините?

— Цена на бензин, верно?

— Так говорит босс.

— И кто берет и возвращает машины?

— Те же люди, которые их осматривают.

— Но не механики?

— С их-то зарплатой? Не думаю.

— Профессиональная работа?

— Так они говорят.

— Клайв здесь давно работает?

Она подвинулась ближе к стеклу.

— Вы его в чем-то подозреваете?

— Вовсе нет.

— Стандартные вопросы, — заметила она. — Как по телику.

— Правильно.

— Как скажете. — Негритянка снова повернулась к компьютеру.

Мы подождали пять минут, прежде чем Майло попросил женщину снова вызвать Клайва.

— Возможно, он чем-то занят и не слышит, — предположила та.

— Мы можем сходить и поискать его.

— Нет, не стоит. — Она повторила вызов, но прежде чем она кончила говорить, за нашими спинами открылась дверь и высокий голос произнес:

— Я слышал тебя и в первый раз, Эстер.

Явный акцент. Но не чипсы и эль. Скорее мой милый дом Алабама.

— Он в вашем распоряжении, — пробормотала Эстер.

Клайв Хатфилд вытер грязные руки такой же черной тряпкой. Немного за тридцать, высокий, с кривыми ногами, в сером полосатом комбинезоне, пушистые бакенбарды, маленький переломанный нос. Стирая смазку с рук, он оглядывал нас прищуренными глазками. Когда часть грязи поддалась, я заметил светлую полоску на его левой руке, на том пальце, где носят обручальное кольцо.

— Ну?

Эстер сказала:

— Это полиция, они пришли повидать тебя.

— Полиция… нет, кроме шуток?

— Давайте поговорим на улице, — предложил Майло. Хатфилд поколебался, затем последовал за ним.

Мы прошли мимо ярко-красного «континенталь джи-ти», на который Хатфилд взглянул с видимым неудовольствием.

— Немного кричаще, — заметил Майло.

Хэтфилд пожал плечами:

— Это их деньги. Куда вы меня ведете?

— Сюда, — сказал Майло, останавливаясь у моей «севилле».

Хатфилд оглядел мою машину, и его лицо напряглось.

— Это полицейская машина? Это что, какая-то подстава? — Он провел пальцем по капоту машины, оставив серый след. — «Дженерал моторс» поставил на такую шасси от «шевроле-дэу», немного приукрасил и поднял цену вчетверо.

— Я слышал, — сказал Майло, — что «бентли-континенталь» — это «ауди» с новым интерьером внутри.

Хатфилд сунул тряпку в задний карман.

— Вы интересуетесь тачками? На чем ездите, когда не работаете?

— «Порше-девятьсот двадцать восемь».

— Неплохо. Но всегда готов махнуться на «карреру».

— Клайв, мы пришли насчет Катрины Шонски.

Хатфилд отбросил волосы с глаз, испачкав кончик изуродованного носа.

— А что насчет ее?

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Она что, попала в беду?

— Просто ответьте на мой вопрос.

— В последний раз… значит, она все-таки во что-то вляпалась, что неудивительно. — Хатфилд вытащил твердую пачку «Салема» из бокового кармана, закурил и выдохнул дым в сторону тупорылого черного «астон-мартина». — Последний раз была, когда она вся впала в драму и вышвырнула меня из своей норы… Это было… пожалуй, три месяца назад.

— Любовная ссора?

— Никакой любви никогда не было, — улыбнулся Хатфилд. — Только сами знаете что.

— Физические взаимоотношения?

— Только физические, и никаких взаимоотношений, — поправил Хатфилд. — Я снял ее в баре, мы несколько раз встречались. Эта девица умеет притворяться. Я имею в виду в койке. Впадает в настоящее безумие, как будто вот-вот взорвется. В конечном итоге я сообразил, что она придуривается, и сказал ей об этом. Вот тогда она и дала мне пинка.

— В каком баре?

— В каком баре… — Хатфилд поскреб голову.

— Вроде совсем простой вопрос, Клайв.

— Мы с ней по разным барам таскались, сразу и не вспомнишь. Я живу в Северном Голливуде, а она в Ван-Нуйз. Но выпивать ей хотелось в Шерман-Оукс или Студио-Сити — говорила, что там престижнее… А в первый раз, пожалуй, это был и не бар вовсе, в первый раз это был ресторан, французский такой… «У Мориса»?.. Я ел стейк, а она сидела у бара, и когда я пошел в туалет, то увидел ее задницу на стуле и потом подошел к ней. Хорошенькая девушка, волосы сверкающие, кажутся золотыми. Маленькая, но фигурка — прелесть. Мы легко разговорились, она оказалась покладистой, и вскоре мы очутились у нее. Через несколько дней я ей позвонил, и мы начали встречаться. Но ничего серьезного.

— Как долго вы с ней встречались?

— Как долго… Я бы сказал, два с половиной — три месяца. Затем вы уже знаете, что случилось.

— Что?

— Все осложнилось, — поморщился Хатфилд. — Постоянные истерики, как и со всеми другими девицами. Так что она такого сделала, чтобы попасть в беду?

— А почему она должна была что-то сделать?

— У этой девицы нет никакой дисциплины.

— В смысле?

— Она слишком много пьет — эти дурацкие коктейли «Лонг-Айленд», по вкусу напоминающие охлажденную мочу. Иногда слишком много курит, сами знаете что. Иногда засовывает в свой нос слишком много сами знаете чего. Мне же хватает бутылки пива, самое большее — двух. А этого дерьма я вообще не касаюсь.

— Истерики и наркотики, — подытожил Майло.

— Вы удивитесь, но многие из них такие. — Хатфилд покурил, ожидая реакции, каковой не последовало. — Я-то стараюсь держаться. Раньше в гонках участвовав в Пасс-Кристиане. Надо сохранять остроту рефлексов. Я могу хоть во сне рулить.

— Пасс-Кристиан — это где?

— Миссисипи.

— Катрина перепивала, — заметил Майло. — Так что, возможно, ее рефлексы оставляли желать лучшего.

— Для нее, — сказал Хатфилд, — все было развлечением. Я работаю дополнительно, чтобы платить алименты на ребенка, а она желает стейк и омара. Считала меня деревенщиной, мы никогда не могли найти общий язык. Женщина — дерганый водитель. Однажды я позволил ей сесть за руль моей машины, так она едва не сломала передачу. После этого я ее и близко не подпускал. Она очень злилась… Она что, попала в какую-то катастрофу на этом своем «мустанге», задавила кого-нибудь?