Онлайн книга «1977. Кошмар Чапелтауна»
– Значит, больше ты ничего о нем не знаешь? Ничего такого? – Эти ребята из Брэдфордского отдела по борьбе с проституцией, они там себе на уме. Да и вы, кстати, тоже. Я кивнул. – Честно говоря, – продолжил он, – он мне всегда казался каким-то бесчувственным. Ну, ты знаешь, когда я видел его на пресс-конференциях, после работы. – Достаточно бесчувственным, чтобы убить проститутку, которая на него работала, и обставить все это как дело рук Потрошителя? – Не-е, родной, на такое он не способен. Не его уровень. Он бы никогда на такое не решился. – Может, ты и прав. Том покачал головой и шмыгнул носом. – А ты местных девочек хорошо знаешь? – спросил я. – Чего ты хочешь, Джек? – Да ладно тебе. Ты их знаешь? – Некоторых. – Знаешь эту китаянку, Ка Су Пен? – Которой повезло? – улыбнулся он. – Ту самую. – Да. А что? – Что ты про нее знаешь? – Популярная. Кстати, знаешь, как говорят о китаянках? – Как? – Не пройдет и часа, а ты уже готов трахнуть следующую. Я стукнул в дверь один раз. Она открыла и, не говоря ни слова, пошла обратно по пустому коридору. Я шагнул за ней в комнату, где было грязно и воняло сексом. Я стоял там и смотрел, как она втирает крем в пальцы, в ладони, в запястья, в предплечья, в колени. На оконном стекле еще не высохли плевки недавнего дождя. Во мраке комнаты яркие оранжевые занавески выглядели жалко и безнадежно. Она терла свои детские коленки. Я заглядывал ей под юбку. – Это – последний раз? – спросила она, лежа в дальней комнате. За задернутыми занавесками шел дождь, шел день, шла йоркширская жизнь. Я лежал с ней рядом, смотрел на потолок в пятнах, на пластмассовую люстру, которую не мешало бы протереть, слушая ее ломаные слова, стук ее истерзанного сердца, чувствуя себя одиноким и несчастным. На ее бедрах была моя сперма, пальцы ее ног касались моих. – Джек? – Нет, – соврал я. Но она все равно плакала. На полу у кровати лежал раскрытый журнал. Ее верхняя губа распухла. Я поставил машину у большого красивого дома, за которым простиралось Денхольмское поле для игры в гольф. Перед входом стояла голубая «Гранада-2000». Я подошел к двери и позвонил. Мне открыла худощавая женщина средних лет. Она теребила свое жемчужное ожерелье. – Эрик дома? – Кто вы? – Джек Уайтхед. – Что вам нужно? – Я из «Йоркшир пост». Эрик Холл вышел из гостиной. Его лицо было сине-черным, а нос заклеен пластырем. – Мистер Холл? – Либби, дорогая, все в порядке… Женщина еще раз дернула свое ожерелье и ушла туда, откуда появилась. – В чем дело? – прошипел Холл. – Дженис Райан. – Что, простите? – Не валяй горбатого, Эрик, – сказал я, прислоняясь к дверной раме. – Не будь мудаком. Он моргнул, глотнул и сказал: – А вы знаете, кто я такой? Вы знаете, с кем вы разговариваете? – Ага, с продажным полицейским по имени Эрик Холл. Он стоял на пороге своего большого красивого дома на краю Денхольмского поля и едва сдерживал слезы. – Поехали, Эрик, покатаемся, – предложил я. Мы припарковались на пустой стоянке у парка имени Короля Георга. Я заглушил мотор. Наступила тишина. Мы сидели и смотрели на живую изгородь и простирающееся за ней поле. Некоторое время спустя я сказал: – Загляни-ка в пакет, что у тебя под ногами. Он раздвинул свои короткие толстые ляжки, наклонился и достал журнал. – Страница семь, – сказал я. Он уставился на фотографию темноволосой девушки с раздвинутыми ногами, открытым ртом, закрытыми глазами, членом у лица и спермой на губах. – Твое? – спросил я его. Он сидел и молча качал головой из стороны в сторону. В конце концов он спросил: – Сколько? – Пять. – Сотен? – А ты как думаешь? – Что, бля, пять тысяч? У меня нет таких денег. – Достанешь, – сказал я и включил зажигание. В редакции стояла мертвая тишина. Я постучал в дверь хадденовского кабинета и вошел. Он сидел за столом – спиной к Лидсу и к ночи. Я сел. – Ну? – сказал он. – Они отпустили Фрейзера. – Ты его видел? – Ага, – улыбнулся я. Хадден улыбнулся мне в ответ, приподняв бровь: – И? – Его отстранили. Он считает, что Радкин и еще один мужик из Брэдфордского отделения по борьбе с проституцией по уши в дерьме. – А ты что думаешь? – Ну, я сходил, посмотрел. Радкин – точно в чем-то по уши, но я понятия не имею, в чем именно. Похоже, особого впечатления на Билла Хаддена это не произвело. – Встречался с Томом, – сказал я. Хадден улыбнулся. – Он хоть извинился? – Да, сидел поджав хвост. – И правильно, мать его. – Говорит, они считают, что письмо настоящее. Хадден промолчал. – Но, – продолжил я, – у него ничего нет на этого брэдфордского легавого. – Которого? Имя? – Холл. Эрик Холл. Хадден покачал головой. – А у тебя есть что-нибудь новое? – спросил я. – Нет, – ответил он, все еще качая головой. Я встал. – Значит, до завтра. – Ладно, – сказал он. В дверях я обернулся. – Кстати… – Да? – сказал он, не глядя на меня. – Помнишь ту, в Престоне? Он поднял глаза. – Что? – Ту проститутку, которую они объявили жертвой Потрошителя? Хадден кивнул. – Фрейзер говорит, что она была свидетельницей по делу об убийстве Полы Гарланд. |