Онлайн книга «Ястреб халифа»
|
– Ох, простите, я говорил лишь метафорически, толпа переврала мои слова… – Ты понял меня, о Абу Кузман? Никаких клеток, никаких цепей. Наденете на него Ожерелье Сумерек и отведете в Алую башню. Яхья ибн Саид позаботится о том, чтобы закрепить на ошейнике сигилу. Двери комнаты в башне пусть опечатает заранее. Прикосновение сигилы Дауда к коже… мучительно. Возможно, Тарик будет… сердит после того, как на него наденут Ожерелье. Но что бы он ни делал – никаких цепей, никаких решеток! Ты понял меня, вазир? – Да, моя госпожа. Ффууухх… С дальней стороны двора, с того берега пруда донесся стук деревянных створок и счастливый вопль: – Мама! Мама! А я съел все ягодки! Мимо стриженых зеленых самшитов вдоль бортика пруда несся маленький золотой метеор: – Мама! А я выиграл в фияль! Проскочив мимо вазира и едва не опрокинув столик с ларцом для печати, Фахр ад-Даула ибн Аммар ввинтился в щель между колонной арки и парчовой ширмой и бросился в объятия матери, чуть не повалив Айшу на ковер. – Мама, поцелуй меня! А когда папа вернется? Он обещал свозить меня на охоту! Из-за занавески раздался чмокающий звук. И голос Айши: – Оботри лоб, дитя мое. Нет, не надо утираться рукавом, вот тебе платок. Теперь дай сюда ручку. Бери калам. Вот так. И пиши свое имя. Как я тебя учила? Умница. Все, теперь беги, играй дальше! – Мам, а зеленые ягодки можно есть? – Можно, дитя мое. Иди играй, Фахр. Золотой солнечный зайчик снова выметнулся из-за ширмы и исчез из поля зрения в мгновение ока. Мухаммад ибн Бакийа улыбнулся: – Воистину в этом возрасте они не ходят, а бегают, маленькие непоседы! У него самого подрастали двое сыновей. Меж тем золотой поднос со свернутым свитком выехал из-под занавеса. Вазир бережно развернул драгоценную бумагу и кивнул старшему катибу. Тот поклонился ларцу с государственной печатью и открыл черную гладкую крышечку. Квадратная каменная печать аш-Шарийа увесисто опустилась на желтую бумагу фирмана. Двадцать дней спустя – Как вы смеете врываться в харим!.. Сюда нет доступа! Госпожа не призывала вас!.. Струи фонтанчиков во Дворике канала безмятежно звенели, пеня крохотными водопадиками середину длинного и узкого пруда. Задевая ножнами розовые кусты и звеня пластинами панцирей, вдоль бортика молча шагали воины. Сальма с двумя другими невольницами металась и отступала, продолжая пронзительно голосить: – Да кто вы такие! Господин ибн Умар, видит Всевышний, вы поступаете скверно! Хашайр ибн Умар ибн Умейя кивнул гуляму. Тот схватил кричащую бабу за запястье и наотмашь хлестнул по лицу. И резко оттолкнул на пол. Яркий зеленый шелк с золотым шитьем невесомо взлетел и опустился на ветви самшитов. Сальма лежала на спине и, в ужасе раскрыв глаза, закрывала текущий кровью нос рукавом. Она пыталась отползти с дороги, а воины перешагивали через ее туфли, наступали на выбившееся из-под хиджаба нижнее желтое платье. Больше она не кричала. Две другие невольницы при звуке оплеухи завизжали и газелями помчались к аркам Младшего дворца. – Найдите мальчишку! – коротко бросил Хашайр. – Тому, кто принесет его живым в мешке, я отдам сестричку. – Ненадолго, – усмехнулся шедший рядом Сулайман. – Пока меня не провозгласят халифом. Потом нам придется избавить ее от позора, – улыбнулся Хашайр, и оба брата расхохотались. Ухмыляясь и подергивая усы, гулямы стали споро, не сбавляя шага, расходиться и просачиваться в длинное строение Дворца Канала. Из распахнутых окон послышались крики и звуки ударов. И женский плач. В одном из многочисленных дверных проемов показался звенящий кольчугой воин – тюрок с рычанием рвал платье на визжащей женщине. – Эй, полегче! – прикрикнул Хашайр, солдат дал женщине плюху и выкинул ее на траву сада. – Развлекаться мы будем позже, сейчас к делу! Все эти бабы ваши, дайте мне только найти гаденыша! Вопли слышались уже из-под подков арок Младшего дворца. В открытой верхней галерее, над деревянными перилами балкона метались яркие ткани, слышались грубые окрики и шлепающие звуки пощечин. Бабы визжали и бегали между позванивающими железом тюрками. Сулайман хмыкнул и показал наверх и направо: над перилами мелькнули головы двух гулямов – они волокли во внутренние помещения отбивающуюся и верещащую девку в дорогих шелках. Хорошо, что в стенах дворца мало окон, подумалось Хашайру, в комнатах сейчас будет жарко… Во внешней галерее братья свернули сразу направо – в переход во Двор Госпожи. Там уже было жарче некуда: под растущей за Двойным прудом черешней кого-то раскладывали, держа за руки и за ноги. Оглядывая кипящий криками двор, Хашайр ухмыльнулся: он же говорил – полсотни гулямов хватит, чтобы взять дворец. Харим остался беззащитным – дворцовые гвардейцы покинули свои посты по приказу главного вазира. Тот мудро решил, что его доходы не пострадают, если регентшу с мелким щенком заменят на совершеннолетнего халифа. То есть на Хашайра ибн Умара. Ну да, ибн Бакийа пришлось отдать на откуп налоги со всех земель ар-Русафа – ох, как повыжмет он феллахов, ох, как пойдут пытать по подвалам местных толстосумов, требуя переписать на вазира имущество… Ну да ничего. Все это окупится – сторицей. Потом, конечно, настанет время избавиться от старого хрыча – но это потом. А пока ибн Бакийа оказался братьям очень, очень полезен… С громким хохотом тюрки принялись кидать в пруд визжащих и отбивающихся женщин – те выныривали и поднимались на ноги в мокрых облепляющих одеждах, солдаты дергали их за покрывала и выволакивали обратно, лапая и раздирая платья. – Господин, мы ее нашли! – Слава Всевышнему, – пробормотал Хашайр и обернулся на голос. Ну молодцы: гулямы волокли яростно бьющуюся Айшу. Покрывало на ее голове съехало до самого затылка, косы рассыпались и растрепались, края хиджаба разошлись, показывая ложбинку между белых-белых грудей. В паху Хашайра все напряглось – а сестричка и впрямь ничего. Говорят, нет ничего слаще сумеречницы… Тюрки подтащили извивающуюся женщину к ступеням, заломили ей руки и поставили на колени. Айша подарила Хашайра с Сулайманом страшным сухим взглядом: тяжело дыша, она висела в руках солдат – но головы не опустила. – Ууу, ведьма, – пробормотал Сулайман и спустился вниз по лестнице. Подошел к поводящей грудями бабе и с размаху залепил ей пощечину: – Ссука, с Аббасидом спуталась. Где твой щенок? Капающая кровью Айша плюнула ему под ноги. – Где мальчишка, я спрашиваю? Молчание. Поправив под шальварами, Хашайр мягко сказал: – Сестренка, ты сама виновата – орешь, отбиваешься, поносишь славных умейядских воинов на чем свет стоит. Я же предлагал – приезжай в Исбилью по-хорошему. Нет, ты уперлась. Ну вот мы за вами и приехали, а что нам делать, сама-то посуди. Говори, где мальчик. Мы не тронем ни тебя, ни его. |