Книга Обман зрения, страница 47 – Джейн Стэнтон Хичкок

Мади повернулся и посмотрел на меня. Я поняла, что Салли уже успела рассказать ему о нашем разговоре. Отступать было некуда. Я улыбнулась.

На вид ему было лет сорок пять, хотя из газет я знала, что он старше. Среднего роста, с густыми темными волосами, гладко зачесанными назад, он был удивительно красив. Тугие синие джинсы и клетчатая рубашка, низко расстегнутая на груди, подчеркивали стройность подтянутой фигуры. В молодости он, вероятно, был неотразим: черные сверкающие глаза, прямой нос и мужественный рот с резко очерченными губами. Смуглая оливковая кожа выдавала его южное происхождение — так мог выглядеть испанец, итальянец и даже араб. В нем была какая-то первобытная дикость. Он двинулся ко мне, держа в руках стакан. Дойдя до моего стола, он какое-то время стоял молча, пристально глядя на меня, и наконец спросил:

— Мисс Кроуэлл?

Я почувствовала легкий акцент, о котором говорил Гарри. Кивнув, я жестом пригласила его сесть за стол.

— Мистер Мади?

Я протянула ему руку. Он пожал ее, задержав чуть дольше, чем того требовала необходимость, и все так же пристально глядя на меня. Наступило неловкое молчание.

— Итак, — уверенно начала я, — вы Роберто Мади.

Он усмехнулся:

— Давно меня так никто не называл.

— Как?

— Роберто.

— А как же вас называют?

— Боб. А вас как зовут?

— Фейт.

— Рад познакомиться, Фейт. Вы будете что-нибудь пить?

— Бокал красного вина, если можно.

— Здесь лучше взять бутылку. Так безопаснее. Разрешите мне.

Встав из-за стола, он отправился к бару, дав мне возможность собраться с мыслями. Судя по акценту, он итальянец, но я могла и ошибаться. Вблизи он оказался гораздо приятнее, чем на первый взгляд. Подкупающие манеры, масса обаяния.

Мади вернулся с открытой бутылкой и, сев за стол, налил нам по бокалу.

— Будем здоровы! — провозгласил он, поднимая свой.

Я тоже подняла бокал, мы чокнулись и выпили до дна. Вино меня приятно согрело, но на голодный желудок сразу ударило в голову.

— Ну как вам? Немного кисловато?

— Нет. Вполне приличное.

— В этих местах вино очень посредственное. Здесь не знают, что надо выбирать, потому что вообще не любят вина. Вот пиво — другое дело. А где же мистер Питт?

— У него умерла собака, и он не смог приехать.

— Весьма печально.

— Да, для Гарри это настоящее горе. Мистер Спенсер — так звали его собаку — был для него как ребенок. Он совсем убит.

— Я его понимаю. Моя жена любила животных больше, чем людей. Она считала, что только им можно по-настоящему доверять. Мне кажется, она была права.

Он говорил с обезоруживающей прямотой.

— Когда вы говорите о жене, вы имеете в виду Кассандру? — чуть поколебавшись, спросила я.

— Да, Сэнди.

— Вы называли ее Сэнди? Ее мать зовет ее Кэсси.

— Для меня она Сэнди, — твердо сказал Мади, глядя на меня в упор. — Извините, что я на вас все время смотрю, но вы так похожи на нее.

— Правда?

Я заерзала на стуле, нервно потягивая вино.

— Сколько вам лет?

— Тридцать девять.

Он искренне удивился.

— Я дал бы вам не больше тридцати двух, честное слово.

— Когда люди говорят «честное слово», я точно знаю, что они лгут.

— Но ведь вам нравятся лгуны? — чуть насмешливо спросил он. — А я говорю вполне искренно.

Я не удержалась от улыбки.

— Значит, вы сейчас работаете у Фрэнсис, — продолжал он, наливая нам еще вина.

— Да. Она заказала мне расписать танцевальный зал. Я работаю в технике оптических иллюзий.

— А, знаменитый танцевальный зал, — презрительно произнес он. — Оптические иллюзии? Вполне в ее духе. И что же вы решили изобразить?

— Вы ведь знаете, что зал был построен специально для первого бала вашей жены. Поэтому я решила воссоздать этот праздник и сделать ее центральной фигурой.

Мади поставил стакан и, опустив глаза, надолго замолчал. Когда он снова посмотрел на меня, взгляд его был серьезен и печален.

— Зачем вы ко мне приехали?

— Узнать о Кассандре.

— Что именно?

— Миссис Гриффин утверждает, что вы знаете, кто ее убил, — медленно и раздельно произнесла я.

Он ничего не ответил.

— Мне кажется, миссис Гриффин тоже это знает, но не хочет говорить. А я должна знать.

— Зачем?

Я на минуту задумалась.

— Точно не знаю, но это не простое любопытство. На то есть свои причины. У меня с ней какое-то странное родство.

— С кем — с Сэнди или с Фрэнсис?

— С Кассандрой. Не могу это объяснить. У меня такое чувство, что я обязана сделать это для нее.

— Как вы меня нашли?

— Это не я, а мистер Питт. По вашей кредитной карте. Разве он вам не сказал?

— Да, он что-то говорил об этом… Значит, Фрэнсис сказала вам, что я знаю правду?

— Да.

— Удивительно, что она не заявила, что это моих рук дело, — ухмыльнулся он.

— Что вы имеете в виду?

— Мы с Фрэнсис не слишком любим друг друга. Думаю, вы понимаете почему. Когда это случилось, на меня набросилась толпа репортеров, журналистов и писателей. Они преследовали меня повсюду, задавая одни и те же вопросы: «Это вы убили свою жену?», «Какой у вас был расчет?» А Фрэнсис палец о палец не ударила, чтобы опровергнуть эту брехню. Наконец у меня лопнуло терпение. Я им сказал: «Что вы хотите от меня услышать? А? Да, я убил свою жену и признаюсь вам в этом, раз уж вы так настаиваете…» Какой бред!

Он покачал головой и осушил свой стакан.

Из всех возможных реакций эта была самая откровенная и неожиданная. Мади, конечно, устал от этой темы, но говорил обо всем совершенно открыто. А что еще я надеялась от него услышать? Я вдруг почувствовала себя охотником без ружья.

— Значит, Фрэнсис послала вас ко мне, чтобы уладить дело?

— О нет. Она даже не знает, что я здесь.

Он недоверчиво покачал головой.

— Вы храбрая женщина, если не побоялись приехать сюда одна.

— Я собиралась приехать с Гарри, но…

— Его собачка сдохла, — перебил он меня.

— Да.

— Вот что я вам скажу: мне наплевать, что думают люди. Я любил Сэнди. Она была всей моей жизнью. И пусть думают, что хотят.