Книга Голливуд, страница 26 – Чарльз Буковски

— Спасибо, Роуз.

Джон продолжал читать, а мы ждали. Изделие Блэка и Деккера покоилось у него на коленях.

Наконец Джон сказал:

— Нет, так не пойдет.

— Как не пойдет? — вскричал Зутник. — Вам же дается карт бланш!

— Параграф «е» нужно убрать. Он содержит слишком много двусмысленностей.

— Позвольте взглянуть? — поинтересовался Зутник.

— Прошу.

Джон возложил бумаги на лезвие пилы и протянул Зутнику. Зутник снял их с гримасой отвращения на лице. Углубился в чтение параграфа «е».

— Не вижу предмета для опасений.

— Уберите его.

— Вы что, в самом деле решили оттяпать свой палец?

— Да. Могу заодно и ваш.

— Это что — угроза? Вы мне угрожаете?

— Мне, видите ли, нечего терять. В отличие от вас.

— Договор, подписанный в условиях давления, может быть признан недействительным.

— Ох, и устал же я от вас, Зутник! Выбирайте: либо параграф «е», либо мой палец! Живо! Джон снова нажал на спускатель. «Блэк и Деккер» послушно взревела. Джон выставил вперед левую руку с мизинцем наготове.

— Стой! — завопил Зутник.

Джон замер.

Зутник нажал кнопку селектора.

— Роуз, вы мне нужны. Вошла Роуз.

— Еще кофе для джентльменов?

— Нет, Роуз. Прошу вас, перепечатайте весь контракт, но исключите параграф «е».

— Слушаюсь, мистер Зутник. Мы немножко посидели. Потом Зутник сказал:

— Можно уже отключить вашу игрушку.

— Зачем спешить? — отозвался Джон. — Подождем.

— Неужто вы, правда, нашли продюсера?

— Конечно.

— Не соблаговолите ли назвать имя?

— Отчего же нет. Хол Эдлман. Фридман его знает.

Зутник заморгал. Эдлман — известный денежный мешок. Это знал не один Фридман.

— Я читал сценарий. На мой взгляд, слишком… жестко.

— А вам приходилось читать другие произведения мистера Чинаски? — спросил Джон.

— Нет. Дочка читала. Сборник рассказов «Сны у канализационного стока».

— И как?

— Ей не понравилось.

Роуз принесла исправленный текст договора. Протянула его Зутнику. Он бегло просмотрел его и отдал Джону.

Джон внимательно прочитал текст с начала до конца.

— Очень хорошо.

Он подошел к столу, наклонился над ним и подписал бумагу.

Зутник подписал от имени Фридмана и Фишмана. Две копии. Дело было сделано.

Вдруг Зутник рассмеялся. У него как будто камень с души свалился.

— Юридическая практика день ото дня делается все забавнее. Джон отключил пилу. Зутник подошел к шкафчику, висевшему на стене, достал оттуда бутылку и три стакана, поставил на стол и разлил.

— За нашу сделку, джентльмены!

— За сделку, — повторил Джон.

— За сделку, — эхом отозвался писатель.

Мы выпили. Как оказалось, бренди. Кино закрутилось снова.

Я проводил Джона до машины. Он швырнул пилу на заднее сиденье, сам сел за руль.

— Джон, — заговорил я, стоя на тротуаре, — можно задать тебе серьезный вопрос?

— Конечно.

— Скажи честно насчет «Блэка и Деккера». Я буду молчать как могила. Неужели ты и правда собирался пустить пилу в ход?

— Ясное дело.

— И отрезать кусок за куском?

— Ну да. В таком деле, раз уж начал, пути назад нет.

— А ты силен, старик.

— Ерунда. Но вообще-то я проголодался.

— Позволь угостить тебя ланчем.

— Ладно уж. Я знаю одно местечко. Садись в свою тачку и следуй за мной.

— Отлично.

Я ехал за Джоном по Голливуду, и нас приветствовали славные тени Альфреда Хичкока, Лаурела и Харди, Кларка Гейбла, Глории Свенсон, Микки Мауса и Хамфри Богарта.

Прошло не больше недели. Я играл на ковре с котенком. Зазвонил телефон. Трубку сняла Сара.

— Да? А, привет, Джон. Да, дома. По понедельникам и вторникам заездов нет. Что? Ах ты, Господи! Минутку, я Хэнка позову. Я поднялся с пола и взял трубку.

— Привет, Джон.

— Хэнк, мы опять в жопе.

— Что случилось?

— Эдлман собирался продать за нашей спиной права на «Танец Джима Бима» за семь миллионов. Ребята, которых я нанял для поисков нового продюсера, когда мы еще работали с «Файерпауэр», сообщили, что группа Эдлмана предлагала продать эти права им.

— Но у них же самих этих прав пока нет.

— Они утверждают, что есть. Предъявили пакет: сценарий, актеры, смета. Они собирались потихоньку откупить у нас права по дешевке.

— Мерзавцы.

— Опять мы попались на крючок жуликам. Такие вот дела. Так что с Эдлманом полный финиш. Надо начинать охоту за новым продюсером. Я было не хотел тебя зря волновать, но потом решил, что лучше тебе знать все как есть.

— Ты прав. А как охота?

— Обзваниваем всех подряд. По телефону быстро соглашаются, а как покажешь сценарий, дают задний ход. Все отказываются. Прямо как увидят сценарий, так и кричат «нет!». Две первоклассные «звезды» и бюджет, немыслимо низкий для такой ленты, а они нос воротят. Фильм наверняка принес бы доход. Неслыханная глупость с их стороны.

— Им не нравится сценарий, — сказал я.

— Не нравится.

— А мне они не нравятся. Все до одного.

— Но мы продолжаем поиски. Обязательно должен найтись кто-нибудь, кто клюнет.

— Вряд ли.

— Будем стараться.

— Ценю твое упорство.

— Не переживай.

— Ладно.

Я вернулся на ковер к котенку, который с удовольствием играл концом веревки.

— Фильм опять застопорился, — сообщил я Саре. — Сценарий никому не нравится.

— А тебе самому нравится?

— Во всяком случае, он получше тех, что мне приходилось видеть. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Джона жалко.

Котенок бросил веревку и вцепился мне в руку. Расцарапал до крови. Я пошел в ванную и протер руку перекисью водорода. Увидел в зеркале свое отражение: лицо старика, написавшего сценарий. Дерьмо. Я поспешил выйти.

Во время скачек никаких дурных вестей я не получал, потому что дома меня не было и меня не могли найти.

Я ездил на скачки, возвращался домой, ужинал, смотрел с Сарой телевизор, поднимался наверх к своей бутылочке и машинке. Писал поэму. Денег на стихах не заработаешь, зато получаешь удовольствие.