Книга Икс или игрек?, страница 33 – Агата Кристи

Дознание началось с формального установления личности погибшей. Показания давала некая миссис Кэлфонт, узкогубая, востроглазая дамочка, которая последние месяцы занималась приемом и устройством беженцев.

Полонская, по ее словам, приехала в Англию вместе со своим двоюродным братом и его женой, других родственников, насколько известно миссис Кэлфонт, она не имела. Была, судя по всему, слегка не в себе. Кажется, она пережила в Польше какие-то ужасы, вся ее семья, включая нескольких детей, погибла. Она как будто бы не испытывала ни малейшей благодарности, что бы для нее ни делали, была молчалива и подозрительна. Часто разговаривала сама с собой, и вообще вела себя как полоумная. Ей подобрали место домашней прислуги, но несколько недель назад она его ни с того ни с сего оставила, даже не оповестив полицию.

Коронер спросил, почему при дознании не присутствуют ее родственники. По этому поводу дал разъяснения инспектор Брасси. Супружеская чета, о которой идет речь, была по закону «О защите государства» задержана в военно-морских доках. Эти двое иностранцев проникли в Англию под видом беженцев и сразу же по прибытии попытались устроиться на работу поблизости от военной базы. Они с самого начала вызывали подозрение. У них было на руках больше денег, чем естественно для людей их статуса. Против погибшей Полонской никаких конкретных данных не имеется, но не исключено, что и у нее были антибританские настроения. Вполне возможно, что она тоже была вражеским агентом, а слабоумной лишь прикидывалась.

Миссис Спрот, будучи вызвана, сразу разразилась потоком слез. Коронер допрашивал ее тактично, постепенно подводя к тому, что произошло над обрывом.

– Это такой ужас, – давясь рыданиями, говорила миссис Спрот. – Ужас! Я убила человека. Я не хотела... У меня и в мыслях не было... Но ради Бетти... Мне показалось, что та женщина сейчас бросит ее с обрыва, и надо во что бы то ни стало помешать ей... и я... боже мой! Я сама не знаю, как это вышло.

– У вас есть практика обращения с огнестрельным оружием?

– Нет, что вы! Только в тирах... на ярмарках, регатах... Но и там я никогда не попадала. Господи! У меня такое чувство, будто я кого-то сознательно уничтожила...

Коронер постарался ее успокоить и спросил, не приходилось ли ей прежде иметь дело с убитой?

– Ах, нет конечно! Я никогда в жизни ее не видела. Думаю, она была не в своем уме, иначе зачем ей было это делать? Ведь она не знала ни меня, ни Бетти.

В ответ на дальнейшие расспросы миссис Спрот сообщила, что ей приходилось принимать участие в вечерах рукоделия в помощь польским беженцам, но помимо этого никаких контактов с поляками в Англии у нее не было.

Следующим свидетелем пригласили Хейдока. Он четко перечислил все меры, которые он принял для обнаружения похитительницы, и описал последовавшие события.

– Вы совершенно убеждены, что убитая намеревалась прыгнуть с обрыва в море?

– Либо так, либо же бросить вниз ребенка. Я видел, что она вне себя от ненависти. Взывать к ее рассудку было бесполезно. Требовалось немедленное действие. Я сам собирался выстрелить и ранить ее, но она держала перед собой девочку, как щит. Я побоялся подстрелить ребенка. Миссис Спрот взяла риск на себя, и ей удалось спасти дочь.

Миссис Спрот опять разрыдалась.

Показания миссис Бленкенсоп были кратки – она просто подтвердила слова капитан-лейтенанта.

Затем вышел мистер Медоуз.

– Вы согласны с тем, что показали по поводу случившегося капитан-лейтенант Хейдок и миссис Бленкенсоп?

– Да. Женщина, бесспорно, находилась в таком состоянии, что к ней невозможно было подступиться. Еще мгновенье, и она бы бросилась с девочкой с обрыва.

На этом свидетельские показания были исчерпаны. Коронер объяснил присяжным, что Ванда Полонская погибла от руки миссис Спрот, но что на последней вины нет. Какие чувства двигали погибшей, неизвестно. Возможно, ненависть к Англии. На некоторых подарках, получаемых польскими беженцами, указываются имена английских отправительниц, может быть, Полонская узнала имя и адрес миссис Спрот именно таким способом, но что толкнуло ее на похищение девочки, представить себе гораздо труднее – возможно, это была какая-то совсем уж безумная мысль, невообразимая для человека в здравом уме. Полонская, по ее собственным словам, перенесла на родине тяжелую утрату, из-за этого она вполне могла повредиться умом. С другой стороны, не исключено, что она была вражеским агентом.

Присяжные вынесли вердикт в полном согласии с речью коронера.

Назавтра после дознания миссис Бленкенсоп и мистер Медоуз встретились, чтобы обменяться впечатлениями.

– Ванда Полонская уходит, и концы, как всегда, в воду, – мрачно сказал Томми.

Таппенс кивнула.

– Да. Глухая стена. Никаких документов, неизвестно, откуда к ней и ее брату поступали деньги, с кем они имели контакты.

– Ловкачи, черт их дери, – вздохнул Томми и потом сказал: – Знаешь, Таппенс, не нравится мне создавшееся положение.

Таппенс оно тоже не нравилось. Известия с войны поступали довольно мрачные. Французская армия отступала, и что-то не похоже было, что военная удача еще может перевернуться. Шла эвакуация из Дюнкерка [55] . Еще день-другой, и Париж падет, в этом не приходилось сомневаться. Выяснилось, ко всеобщему ужасу, что не хватает снаряжения, чтобы противостоять напору механизированных немецких колонн.

Томми сказал:

– Что это, наши обычные головотяпство и нерасторопность? Или за всем этим еще стоит чья-то работа?

– Думаю, что второе. Но доказательств никаких нет и не будет.

– О да, черт подери. Наши противники слишком хитры.

– В последнее время мы выловили немало предателей.

– Верно. Но все мелкая сошка. Самоочевидная публика. До центра, который всем руководит, нам, похоже, не добраться. Там – мозг, организация, тщательно продуманный план, в котором учтены и наша нерасторопность, и наши внутренние распри, и наша привычка долго раскачиваться.

Таппенс сказала:

– Это – наша задача. А мы не получили никаких результатов.

– Кое-что получили, – возразил Томми.

– Карл фон Дейним и Ванда Полонская. Незначительные люди.