Онлайн книга «Щелкни пальцем только раз»
|
– Да, принес эту проклятую картину назад, – сказал Томми. – Ни черта толку от нее не было. – Вы ничего о ней не узнали? – Ну, не совсем так. О ней-то я кое-что узнал, да только неизвестно, насколько нам поможет то, что я выяснил. Доктор Меррей, конечно, не звонил и мисс Паккард из «Солнечных гор» тоже? С этой стороны ничего не было? – Никто не звонил, кроме зеленщика. Он сообщил, что получены отличные баклажаны. Ему известно, что хозяйка обожает баклажаны, и он всегда сообщает об их получении, – сказал Альберт и добавил: – Вам на обед я приготовил курицу. – Просто удивительно! Ничего, кроме курицы, вы не в состоянии придумать, – сказал Томми капризным тоном. – Это не то что обыкновенная курица. Такую называют poussin [12] , – сказал Альберт. – Она совсем нежирная, – добавил он. – Ладно, сойдет. Зазвонил телефон. Томми сорвался с места и схватил трубку. – Алло... алло? В трубке раздался далекий, еле слышный голос: – Мистер Томас Бересфорд? Ответьте Инвергэшли. Вас вызывает частное лицо. – Слушаю. – Не вешайте трубку. Томми ждал. Он немного успокоился. Ему пришлось немного подождать. Затем раздался хорошо знакомый голос, ясный и четкий. Голос его дочери. – Алло, это ты, папа? – Дебора! – Да. Почему ты как будто бы запыхался? Ты бежал к телефону? «Ох уж эти дочери, – подумал Томми. – Вечно критикуют». – Я же старенький, вот и задыхаюсь, – сказал он. – Как поживаешь, Дебора? – Я-то ничего. Послушай, пап, я тут прочитала в газете. Может быть, ты тоже видел? Меня это насторожило. О женщине, которая попала в аварию, и о том, что она в больнице. – Правда? Мне ничего такого не попадалось. Во всяком случае, я не обратил внимания. А что? – Понимаешь, ничего особенного. Женщина, немолодая, она попала в аварию, и ее поместили в больницу. Назвалась она Пруденс Каули, а адреса своего не помнит. – Пруденс Каули? Ты хочешь сказать... – Ну конечно. Просто... просто я удивилась. Ведь это же мамины имя и фамилия, правда? То есть это раньше ее так звали. – Ну конечно. – Я всегда забываю про Пруденс. Мы ведь никогда ее так не называли – ни ты, ни я, ни Дерек. – Верно, это имя никак не ассоциируется с твоей матерью. – Знаю, знаю. Я просто подумала... странно как-то. Ты не считаешь, что это как-то связано с ней? – Вполне возможно. А где это случилось? – По-моему, в газете написано, что больница находится в Маркет-Бейзинге. Я почему-то беспокоюсь, хотя понимаю, что это страшно глупо. Мало ли людей с фамилией Каули, а Пруденс на свете сколько угодно. И все-таки я решила тебе позвонить и выяснить. Удостовериться в том, что мама дома и с ней все в порядке. – Понятно, – сказал Томми. – Все понятно. – Ну скажи, папа, она дома? – Нет, дома ее нет, и я совершенно не уверен, что с ней все благополучно. – Что ты говоришь! – воскликнула Дебора. – Где же она и что делает? Ты, наверное, был в Лондоне по своим дурацким секретным делам столетней давности, чесал язык со старыми приятелями. – Ты совершенно права, я вернулся только вчера вечером. – И обнаружил, что мамы нет дома, или ты знал, что ее не будет? Ну же, пап, рассказывай. Я же чувствую, что ты встревожен. Прекрасно чувствую. Что произошло? Мама наверняка снова что-то затеяла, ведь так? Лучше бы сидела тихо и мирно дома, ведь она уже не молоденькая. – Ей не дает покоя одно обстоятельство, связанное со смертью тетушки Ады, твоей двоюродной бабушки. – Что это за обстоятельство? – Одна из пациенток этого дома сказала ей нечто такое, что ее обеспокоило. Эта старушка много чего говорила, и твоя мама стала опасаться за ее жизнь. И вот, когда мы приехали в приют разобрать вещи твоей двоюродной бабушки, мы решили поговорить с этой дамой, и тут выяснилось, что она довольно неожиданно уехала оттуда. – Но что же тут странного? Это вполне естественно. – Ее забрали родственники. – И это тоже естественно. С чего это маме вздумалось волноваться? – Она вдруг решила, что с этой старушкой что-то случилось. – Понятно. – Боюсь, что это звучит несколько драматично, но старушка исчезла. Все было обставлено наилучшим образом: подтверждено стряпчими, банком и так далее. Беда только в том, что мы не могли найти концов, так и не сумели выяснить, куда же она девалась. – Ты хочешь сказать, что мама отправилась на поиски? – Да. И не вернулась, как обещала, хотя накануне позвонила и предупредила, что приедет. Это было два дня назад. – И о ней ничего не известно? – Ничего. – Неужели ты не мог как следует за ней приглядеть, чтобы она во что-нибудь не впуталась? – строго проговорила Дебора. – За ней невозможно уследить. Это не под силу ни одному человеку. И тебе тоже, Дебора, если хочешь знать. Тебе известно, как она отправилась на войну и делала такие вещи, которые ее не касались и заниматься которыми ей было совершенно не обязательно. – Но ведь сейчас дело обстоит совсем по-другому. Она ведь совсем старая. Должна бы сидеть дома и беречь себя. Я думаю, ей просто стало скучно. В этом все дело. – Ты говоришь, больница в Маркет-Бейзинге? – спросил Томми. – Мелфордшир. От Лондона час-полтора езды. На поезде. – Правильно, – сказал Томми. – А рядом с Маркет-Бейзингом есть деревушка под названием Сэттон-Чанселор. – При чем тут эта деревушка? – Это долгая история, сейчас некогда рассказывать. Она связана с картиной, на которой изображен дом, стоящий на канале. – Я что-то плохо тебя слышу. О чем ты говоришь? – Неважно, сейчас буду звонить в эту больницу в Маркет-Бейзинге, постараюсь все выяснить. У меня такое чувство, что это наверняка твоя мама. При сотрясении мозга люди часто вспоминают то, что с ними случалось в детстве, и только потом, медленно и постепенно, к ним возвращается настоящее. Она вспомнила свою девичью фамилию. Вполне возможно, что она попала в аварию, однако нисколько не удивлюсь, если кто-то стукнул ее по голове. Именно такие вещи случаются с твоей матерью. Она любит вмешиваться в чужие дела. Как только что-нибудь узнаю, немедленно тебе сообщу. |