Книга Щелкни пальцем только раз, страница 49 – Агата Кристи

– Ну ладно, Альберт, – сдался Томми. – Пойдем и проявим смелость.

«Отличный стол, – думал Томми, стоя возле Альберта и рассматривая этот предмет, полученный в наследство от тетушки Ады. – Так хорошо сохранился, прекрасная полировка и вообще великолепная старинная работа».

– Ну что же, начинайте, Альберт, – сказал он. – Развлекайтесь. Только смотрите не переусердствуйте.

– О, я всегда действовал очень осторожно. Никогда ничего не сломал и не пускал в ход нож. Правильно, вот это откидная доска, за ней старая леди сидела. У вашей тетушки было отличное пресс-папье, отделанное перламутром. Оно лежало в левом ящике.

– Посмотрите, тут какие-то интересные штучки, – сказал Томми. Он достал два изящных неглубоких вертикальных ящичка.

– Ах, эти, сэр. В них, конечно, можно засунуть бумаги, однако в них нет ничего особенно тайного. Наиболее вероятное место обычно находится в маленьком среднем шкафчике; на дне его есть небольшая выемка. Вставив в нее палец, вы сдвигаете дно, и там обнаруживается свободное пространство. Но есть и другие способы и места. В такого рода столах можно найти довольно обширные пустоты.

– Но в этом опять-таки нет ничего тайного. Просто отодвигаете панель...

– Дело в том, что создается впечатление, будто человек нашел самое укромное место. Он отодвинул панель, обнаружил пустое пространство и сложил туда вещи, которые хочет убрать с глаз долой, чтобы их не трогали чужие руки. Однако это еще не все. Посмотрите, видите, вот тут небольшой выступ, нечто вроде рейки. Ее можно приподнять, видите?

– Да, вижу. Ее действительно можно приподнять.

– Вот вам и тайник позади среднего замка.

– Но в нем ничего нет.

– Правильно, вы чувствуете себя разочарованным. Но если вы просунете руку внутрь этой впадины, то с правой и левой стороны нащупаете два крохотных ящичка. На верхушке есть маленькая выемка, ее можно подцепить пальцем и осторожно потянуть на себя. – Говоря это, Альберт производил кистью руки поразительно ловкие манипуляции. – Иногда немного заедает. Минутку... минутку... вот, пошла.

Согнутым пальцем Альберт что-то осторожно вытаскивал наружу, пока в отверстии не показался крохотный ящичек. Он наконец извлек его и положил перед Томми с видом пса, который кладет перед хозяином свою косточку.

– Погодите минутку, сэр. Там что-то есть, что-то в длинном тонком конверте. А теперь посмотрим, что у нас с другой стороны.

Он переменил руку и возобновил свои манипуляции. Вскоре на свет появился другой ящичек и был положен рядом с первым.

– В нем тоже что-то есть, – сообщил Альберт. – Еще один запечатанный конверт, который кто-то спрятал здесь в свое время. Я не пытался их открыть – ни тот, ни другой, не стал этого делать, – произнес он с видом человека самых высоких моральных принципов. – Я оставил это до вас. Но все-таки я говорю: это, может быть, и есть ключ.

Вместе с Томми они вытащили из пыльных ящичков то, что там лежало. Сначала Томми взял в руки заклеенный конверт, перетянутый резинкой. При первом же прикосновении резинка разорвалась.

– Похоже, здесь что-то ценное, – сказал Альберт.

– Томми взглянул на конверт. На нем было написано: «Конфиденциально».

– Ну вот, – изрек Альберт. – «Конфиденциально». Это ключ.

Томми вытащил из конверта содержимое. Это был листок, вернее, пол-листка почтовой бумаги, на котором выцветшими чернилами было что-то написано угловатым почерком. Томми повертел листок в руках, в то время как Альберт заглянул через его плечо, тяжело дыша от волнения.

– «Рецепт лососевого крема от миссис Макдональд, – прочитал Томми. – Дан мне в виде особого одолжения. Возьмите два фунта среднепорубленного лосося, пинту джерсейского крема, рюмку коньяку и свежий огурец...» – Он остановился. – Простите, Альберт, я не сомневаюсь, что этот ключ приведет нас прямехонько в кухню.

Альберт издал восклицание, выражающее отвращение и разочарование одновременно.

– Ничего, – утешил его Томми. – У нас в запасе имеется еще один.

Второй запечатанный конверт не казался таким древним. На нем стояли две бледные восковые печати с изображением дикой розы.

– Красиво, – заметил Томми. – Слишком изысканно для тетушки Ады. Там, наверное, говорится, как готовить пирог с говядиной.

Томми разорвал конверт. Брови его поползли вверх. Из конверта выпали десять аккуратно сложенных пятифунтовых банкнотов.

– Какие симпатичные тоненькие бумажки, – сказал Томми. – Явно старого образца. Такие деньги были во время войны. Бумага отличная. Только они уже, наверное, не годятся.

– Деньги! – воскликнул Альберт. – Зачем ей могли понадобиться деньги?

– О, это обычная стариковская заначка, – пояснил Томми. – У тетушки Ады всегда было что-то отложено на черный день. Давно еще она мне говорила, что у каждой женщины обязательно должны быть пятьдесят фунтов пятифунтовыми бумажками на всякий пожарный, как она выражалась, случай.

– Ну, я думаю, они и сейчас пригодятся, – сказал Альберт.

– Может быть, они и не окончательно вышли из обращения. Мне кажется, стоит сходить в банк и попробовать их обменять.

– Но у нас есть еще один конверт, – напомнил Альберт, – тот, что из другого ящика.

Этот выглядел потолще. В нем содержимого было больше, и он был запечатан тремя красными печатями. Надпись на конверте, сделанная тем же неверным почерком, гласила: «В случае моей смерти этот конверт должен быть передан в запечатанном виде моему поверенному, мистеру Рокбери из фирмы «Рокбери и Томкинс», или моему племяннику Томасу Бересфорду. Никто из посторонних открывать не имеет права».

В конверте было несколько листков бумаги, густо исписанных скверным, заостренным почерком. Томми, с трудом разбирая эти каракули, начал читать:

– «Я, Ада Фэншо, хочу записать некоторые вещи, которые стали мне известны и о которых мне рассказали люди, живущие в доме для престарелых под названием «Солнечные горы». Я не могу ручаться за правильность этой информации, однако у меня есть основания считать, что здесь творятся подозрительные, а может быть, и преступные дела. Элизабет Моди, женщина глупая, однако, как мне кажется, не лгунья, утверждает, что видела здесь одного известного преступника. Возможно, что среди нас находится отравитель. Я сама предпочитаю быть объективной, однако отныне буду записывать все, что станет мне известно. Возможно, что все это глупости. Прошу моего поверенного или же моего племянника провести детальное расследование...»