Онлайн книга «Третий четверг ноября»
|
– Платон, – сердясь, заговорила Лёка, – ты же все помнишь! Мы расстались потому... потому... короче говоря, мы не можем быть вместе... нам это противопоказано! – Это ты сейчас кино цитируешь? Или книгу? – Платон! Он остановился посреди улицы, взял ее за руку и повернул так, чтобы она смотрела ему в лицо. – Я честно старался понять, – выговорил он четко, – почему я стал нехорош. Все время был хорош, а потом вдруг раз, и все. Я честно пытался это выяснить. Я даже звонил твоей сестре. – Нике?! – Она сказала, что тебе повстречался мужчина твоей мечты, и тебе сейчас лучше не мешать, потому что ты всегда идешь к цели как танк. В данном случае твоя цель – этот самый мужчина, нормальный во всех отношениях, в отличие от меня, во всех отношениях ненормального. Еще она сказала, что он быстро тебе наскучит. – Ника?! – Она сказала, что когда у людей любовь, как у нас с тобой, мелкие ошибки и недоразумения не идут в зачет. Она сказала, что ты в чем-то ошибаешься, но я так и не понял в чем именно. – Ника?! – Все бы ничего, но эти ошибки и недоразумения затянулись на несколько лет! Теперь ты ищешь в Питере его пропавшую жену! И я почему-то ищу ее вместе с тобой. Мы зачем все это проделываем? Может, нас надо в Кунсткамеру, в общую бочку со спиртом, как двух редких уродцев? Тут он вдруг отошел от нее, зашел за угол троллейбусной остановки и стал открывать пачку сигарет, нетерпеливо бросая в урну бумажки и пленки. Лёка приблизилась к нему. – Ты можешь никого не искать, если не хочешь, – робко сказала она. – Ну, конечно! Она перехватила его руку, и он посмотрел на нее. – Сегодня третий четверг ноября, – сказала она быстро. – Я приглашаю тебя в ресторан. Мы будем есть мясо, салат «Цезарь» и пить молодое божоле. – Я не люблю красное вино. – Неужели? – надменно спросила Лёка, вытащила из пачки сигарету, нашарила в кармане его дубленки зажигалку – он терпеливо и привычно повернулся боком – и закурила. – Придется полюбить. – А этого, нормального, мы куда денем? – Это уж моя забота. Давай только зайдем в салон красоты! Ну, чтобы довести дело до конца. А где мои ботинки? Ну, которые раньше на мне были? – Я их выбросил в помойку. – С ума сошел, что ли? – обиделась Лёка. Он пожал плечами. – Сошел. Я давно сошел с ума. Это было сказано совсем о другом, и так они стояли на остановке, курили и смотрели в разные стороны, как будто ничего не произошло, и как будто сегодня вовсе не третий четверг ноября. День, когда пробуют молодое божоле. Еще куда ни шло, если бы им было по семнадцать лет!.. А им больше, намного больше, вдвое больше! Еще куда ни шло, если бы они только приноравливались, приглядывались друг к другу, словно пробуя на разрыв прочность каната, которым они связаны раз и навсегда. Но они расстались триста лет назад, а до этого им казалось, что они знают друг друга еще тысячу, практически от сотворения мира! Еще куда ни шло, если бы Лёка на работе засмотрелась на завскладом, бывшего десантника, а Платон бы по этому поводу устроил скандал. Или он вдруг уставился бы на секретаршин бюст, и Лёка закатила ему истерику. Но ведь все не так. Все всерьез. И давно всерьез!.. И разрыв, и новые «правильные» отношения, и ее поиски нового нормального мужчины, и абсолютная ненормальность мужчины старого – права сестрица Ника! Впрочем, она права еще в одном. Пожалуй, раньше Лёке это не приходило в голову. «Нормальность» – это очень скучно. Невыносимо скучно. Чертовски скучно. Хоть удавись. – Слушай, у тебя же были какие-то дела! – Когда? – За завтраком, – подумав, напомнила Лёка. – Ты съел мою яичницу и сказал, что у тебя сегодня в Питере еще дела. Он махнул рукой. – В крайнем случае, я их улажу по телефону. А может, мне повезет, и про меня сегодня никто не вспомнит. Салон красоты «Галерея» на самом деле оказался «салоном». Не забегаловкой, обитой сайдингом, с зеленым капроновым ковриком при входе, с зеленой же капроновой пальмой в углу, с разномастными креслами и позапрошлогодними журналами на пыльном стеклянном столике, а вполне респектабельным заведением с зеркальным потолком, черными плиточными полами, запахами кофе и дорогой парикмахерской. Девушка за стойкой выглядела удручающе прекрасной. Лёка всегда боялась таких девушек. Ей казалось странным, что столь прекрасные красавицы должны ухаживать за ней, Лёкой. Логичнее было бы наоборот. И еще ей было неловко, что они пришли, а делать ничего не собираются – ни стричься, ни бриться, ни наращивать волосы, ни выщипывать брови! Всем нынче трудно, клиентов небось мало, надо как-то поддерживать друг друга! Кроме красавицы за стойкой в сверкающем помещении не было ни единой живой души, только сочилась откуда-то сверху тихая «салонная» музыка. – Вы по записи? – Н-нет, – Лёка сняла свои необыкновенные перчатки и покосилась на ничего не подозревающего Платона. – Но нам бы... подстричься. Вот молодой человек желал бы! Платон уставился на нее: – Я желаю стричься?! – Ну конечно, конечно, – затараторила Лёка, улыбаясь по очереди то ему, то прекрасной девушке, – тебе же на конференцию лететь, милый, а ты весь зарос, посмотри на себя! – Куда мне... лететь?! Лёка стала расстегивать на нем дубленку и больно ущипнула за бок. – Не хочу я стричься! И не щиплись! Продолжая расстегивать на нем дубленку – любящая жена, ухаживающая за капризным мужем, – она послала девушке еще одну очаровательную извиняющуюся улыбку, означавшую: ну, что делать, ну, он у меня такой!.. Медведь, бурбон, монстр. Девушка вышла из-за стойки и раскинула руки, чтобы принять дубленку Платона. – Вы знаете, – стрекотала Лёка, – его нужно подстричь очень коротко, ну, вот чтобы был такой ежик, знаете? Его уговорить пойти в парикмахерскую, ну, почти невозможно! – Меня невозможно уговорить?! – А у него такая ответственная работа! Он то с французами встречается, то с американцами, то с немцами!.. |