Онлайн книга «На одном дыхании!»
|
Тут, словно отвечая на его мысли, разлоговский кабинет изнутри залился светом, и Варя пробежала в глубине, от стола к стенному шкафу, и пропала из глаз. Вадим подумал-подумал и тоже зашел. Варя, распахнув двери шкафа, что-то возилась с сейфом, спрятанным в глубине, и мельком на него взглянула. Вадим подошел к столу и вздохнул еще горше: Вот ведь странная штука жизнь!.. Громадный разлоговский стол, всегда неряшливо и как попало заваленный бумагами, был чист и пуст, будто тундра в день первого снегопада. Ни пылинки, ни соринки, ни бумажки. Ни следа Разлогова, который, бывало, нагромождал вокруг себя кофейные чашки, пепельницы, ручки, записные книжки, початые и брошенные пачки сигарет, пластмассовые зажигалки, золотые зажигалки и коробки спичек. Вадим, во всем любивший порядок и опрятность, всегда косился на начальничий стол с неудовольствием – надо же, как люди не умеют за собой смотреть! На собственном столе такой бардак развел! Клавиатура у Разлогова всегда валялась отдельно от монитора, и, чтобы напечатать что-нибудь, он долго и бестолково ее искал, зато уж печатал, как из пулемета по врагам строчил, куда там секретарше Варе! Телефоны он терял и забывал где ни попадя, и сколько раз Вадиму приходилось с полдороги возвращаться на работу, везти оставленный в машине телефон! Ручки покупал дорогие, но не брезговал и пластмассовыми, с дурацкими школьными колпачками, и они потом глупо торчали из кармашка его пиджака, чем причиняли Вадиму невыносимые страдания. Он любил, чтобы все было безупречно. К машинам Разлогов всегда был равнодушен, но тут Вадим маленько подозревал его в неискренности. Вроде бы и равнодушен, а никогда и ничего дешевле представительского «Мерседеса» себе не брал. В выходные ездил на тяжелом и мощном английском джипе, в багажнике возил свою псину – господи, прости, исчадие ада, а не собака! Морда квадратная, уши висят, слюни текут, хвост палка палкой, но толщиной в мужскую руку. А воняет!.. А линяет!.. Вдвоем с собакой за выходные они так уделывали джип, что Вадим брезговал в него садиться, хоть газетку подстилай. Газетку он не подстилал, конечно, но прежде чем гнать джип на мойку, долго и всерьез демонстрировал скучающим и незанятым дружбанам-водителям разлоговские безобразия – нет, вы гляньте только, до чего шеф свою машину довел! И где теперь Разлогов? И что будет с его джипом? Продадут ведь, верняк, продадут! – Странно, – вдруг встревоженно сказала Варя, про которую Вадим и позабыл совсем. – Очень странно. Она все возилась в книжном шкафу, гремела ключами. – Чего странно-то? – Да не открывается! – Чего там у тебя не открывается?.. Вот ведь бабы, а?.. Двери у них никогда не открываются, ключи застревают, каблуки подворачиваются, вместо тормоза как-то само собой на газ нажимается, и туда же – эмансипация у них!.. Вадим подошел и стал у Вари за спиной. Она бестолково тыкала ключиком в замочную скважину, а ключик не входил. – Дай я!.. – Да он не подходит! – Варь, отойди, дай я открою! Она посторонилась и протянула ему ключ, теплый от ее ладошки. Странное дело, ключ и вправду решительно отказывался лезть в замок, хотя Вадим очень старался. Да нет, ну что за фигня?! У него-то должно открыться, он же не баба, в конце-то концов!.. Не открывается. Вадим изучил ключ. Потом изучил сейф. Ну да, все правильно! Немецкая фирма «Крупп», название написано и на сейфе, и на ключе! Только не лезет, зараза!.. – Варь, фонарик есть? – Какой фонарик? – Такой! Светить. Есть? Она растерянно пожала плечами и оглянулась, как бы в поисках фонарика. – Да нет у нас, откуда? – Тогда я в машину схожу, принесу. – Зачем?! – Посветить, – объяснил Вадим резонно. – Вдруг там чего застряло. А мы не видим. – Где застряло? – В замке, где, где!.. – Да ну тебя, Вадим, – сказала Варя с умеренной досадой, – что там могло застрять?! К этому сейфу не подходил никто, кроме Владимира Андреевича! Ну и я изредка, когда он просил убрать или достать что-нибудь! И ключ он всегда у себя держал. – А это тот ключ-то? Варя уставилась на ключ. – Ну… тот, конечно! Да он у нас один. Разлогов все боялся его потерять. Говорил, если потеряю, придется сейф взрывать, его ни один медвежатник не откроет. – Чего это он так плохо про медвежатников-то… – пробормотал Вадим задумчиво, рассматривая равнодушный и неприступный сейф. Варя взяла у него ключ и снова стала тыкать. – Да без толку! Он туда вообще не лезет. – Я вижу, – огрызнулась Варя и взглянула на часы. – Я только не понимаю, что теперь делать! – Домой ехать, чего еще! Завтра утречком доложишь Волошину, а он уже решит… – А до утра я бумаги с собой буду носить? – Секретные, что ль, они? Варя вдруг в ужасе на него уставилась, как будто ненароком выболтала государственную тайну. – Я не знаю, – пролепетала она испуганно. – Я… понятия не имею! Мне Волошин велел их в сейф положить… – Ну утром и положишь! Все равно сейчас он не открывается! Поедем, а, Варь? Она подумала немного, потом аккуратно прикрыла дверцы шкафа, слегка потеснив Вадима плечом. Он подвинулся. Варя взяла с края разлоговского стола растрепанную кипу бумаг, сунула ключик в карман пиджака и пошла к двери. Вадим еще постоял и не спеша двинул за ней. – Марк Анатольевич? Извините, что так поздно! Вот дура, а?! Все-таки она ему звонит! Ведь ясно, чем дело кончится, – Волошин сейчас скажет, что бумаги сверхважные и просто так их бросить никак нельзя. Посадит ее бумаги стеречь. Сам приедет в два часа ночи из какого-нибудь клубешника или от крали, из теплой кралиной постельки. Заберет бумаги, пожмет секретарше руку и отбудет. А после окажется, что секретные бумаги – контракт на производство резиновых калош!.. Вадим вышел в приемную. Варя говорила в мобильный телефон, сильно наклонившись к столу – как поклон отвешивала тому, с кем говорила!.. |