Книга Мастерская смерти, страница 11 – Брижит Обер

К трем часам дня все было готово. Шиб снял перчатки, тщательно вымыл руки, выпил стакан ледяной воды. Пустой гроб стоял в углу комнаты. Оставалось уложить туда забальзамированное тельце и позвонить родителям, чтобы те прислали за ним. Шиб старательно одел Элилу в голубое бархатное платьице, белые гольфы и черные лакированные туфельки. Но это было совсем не то, что одевать куклу — куклы не такие холодные, ногти у них не синие, и от них не пахнет так странно. Он поднял тельце, ровно уложил его между лакированных боковых стенок гроба, голову устроил на маленькой красной подушечке, разложил по обе стороны пряди волос и скрестил руки Элилу на груди. Потом закрыл гроб крышкой из нержавеющего сплава.

Хорошо. Он подошел к телефону, стоявшему на холодильнике, и набрал номер, предварительно сделав несколько глубоких вдохов.

— Алло?

Бланш Андрие. Черт, ну почему она?

— Добрый день. Это Леонар Морено. Короткий вздох. Молчание. Шиб снова заговорил:

— Я... Ваш муж дома?

— Нет, у него деловая встреча. А что произошло? Какие-то проблемы?

«Да каких проблем тебе еще надо? Она МЕРТВА!»

— Нет-нет, все в порядке. Я хочу сказать, что моя работа окончена.

— О! Так, значит... — Голос на другом конце провода задрожал. — Я сейчас же дам знать Жан-Югу. Он вам перезвонит.

— Хорошо, спасибо. Извините за беспокойство.

— Нет, что вы, никакого беспокойства... Вы ее привезёте или нам прислать раку в ваш кабинет?

Какую еще раку? О чем она? И почему в «кабинет»? Тут что, клиника? Она, видно, совсем спятила!

— Раку? — глупо переспросил он.

— Стеклянный футляр. Муж выписал ее из Турина— помог наш кузен, отец Дюбуа. Их больше нигде не делают, только там, в монастыре Сан-Микеле д'Оро. Знаете его? Великолепное аббатство в горах.

Что-то она разговорилась. Должно быть, действуют транквилизаторы.

— Да, я понял, — ответил он.

Стеклянный гроб, какой ужас! Останки девочки, выставленные на всеобщее обозрение в часовне, под деревянными останками Христа!

— Жан-Юг— большой ревнитель традиций. К тому же мы хотели сделать для Элилу все, что только возможно!

— Да, конечно, конечно. Мы с ним все обсудим, когда он перезвонит.

— Знаете, кажется, он в Париже. Он предупредил меня вчера вечером. Жан-Юг уехал семичасовым утренним поездом и вернется около восьми вечера.

— Ничего страшного, — вежливо успокоил Шиб.

— Послушайте, — нерешительно продолжила Бланш, — почему бы вам не приехать сюда с... Элилу? Так будет гораздо проще.

Да, приезжайте выпить чашечку чая с нашей семейкой мумий!

— Даже не знаю...

— Жан-Юг так загружен делами... А незнакомым людям я бы не хотела доверять такое поручение...

Послышались привычные всхлипывания и шмыганье. Скомканный платок у дрожащих ноздрей...

Откажись! Подожди, пока ее муж вернется.

— Что ж, если хотите, я могу быть у вас через час-полтора.

— Решено, через час!

В ее голосе прозвучала нотка искусственного оживления— результат долгих тренировок в вежливой светской болтовне.

Теперь придется тащить запломбированный гроб вниз и запихивать его в багажник «Флориды». Еще один расхититель гробниц! [12] Следовало бы позвонить Люка и Мишелю, потому что обычно трупы не перевозят в автомобилях с откидным верхом. Но...

«Ты чувствуешь себя неспокойно, потому что помыслы твои нечисты, Шиб, — прошептал ему голос Эль Айяша, пока он переодевался в темно-серый костюм. — Твое сердце нечисто. Тело ребенка внушает тебе отвращение, потому что тело его матери тебя привлекает. Ты сбился с Пути. Ты оскорбляешь смерть. Опомнись. Очистись. Помолись!»

Но Шибу совсем не хотелось молиться. Ему хотелось пива, солнца, хотелось стать кладбищенским садовником и выращивать цветы на могилах.

Он повязал черный галстук в тонкую голубую полоску и пошел за машиной. От яркого солнечного света, заливавшего бульвар, было больно глазам. Жестокий свет, рожденный мистралем. Море, по которому изредка пробегала быстрая рябь, казалось прозрачным и холодным, во всех направлениях скользили серфинговые доски под яркими парусами. В воздухе пахло йодом и водорослями. Солоноватый, чистый и сухой запах.

Шиб вывел машину из гаража, включил сигнализацию и снова поднялся наверх забрать гроб, обернутый тканью.

Он уже открывал багажник, когда кто-то хлопнул его по плечу. Шиб подпрыгнул, едва не выронив свою ношу. На него, дружелюбно улыбаясь, смотрел хозяин соседнего ресторанчика, от которого слабо пахло анисовым ликером.

— У моего племянника точно такой же! Такой же гроб? Такой же галстук?

— Я говорю, автомобиль такой же, как у вас, только серый. Шестьдесят седьмого года. Только племянник пропадает где-то по целым дням. Надо вас с ним познакомить. Он помешан на старых тачках. Что до меня, я предпочитаю современные. Моя «350SE» в отличном состоянии. Ну, да у каждого свой вкус.

Шиб вежливо улыбнулся, уложил гроб в багажник и с силой захлопнул крышку.

— Это верно, у каждого свой вкус, — машинально произнес он. — Извините, мне нужно ехать, я опаздываю.

— А взять, скажем, внедорожник, — продолжал его собеседник, пока Шиб заводил мотор, — так с ним намучаешься, Неудобно управлять. Неповоротливый, зараза!

Шиб отъехал и довольно скоро угодил в пробку. Он опустил стекло, вдыхая запах цветущей мимозы, смешанный с выхлопами стоявшего поблизости мотоцикла. Наконец пробка рассосалась, и Шиб рванул с места на первой скорости. Он представил себе, как гроб подпрыгивает в багажнике и Элилу трясется из стороны в сторону на поворотах, но ее это совершенно не беспокоит. Беспокоиться о мертвых— удел живых. Но никак не наоборот.

Вот и холмы. Извилистая дорога, петляющая среди оливковых деревьев. Заснеженные пики гор кажутся совсем близкими. Может, съездить покататься на лыжах в выходные? Слегка развеяться... А вам, Бланш, не помешало бы немного попудриться. Ваш нос наверняка совсем распух.

Стоп.

Трансформаторная будка, поворот, каменная ограда, решетчатые ворота, дом — сумрачный в лучах заходящего солнца. Щиб позвонил.

Шаги по гравию, изящный силуэт АЙши. Длинные черные волосы собраны узлом.

— Эй, давно не виделись! Вы один?

— Увы, да. Хотя вообще-то у меня в багажнике гроб с телом Элилу.

Она широко распахнула глаза, явно шокированная его словами.

— Какой ужас!

— Мадам Андрие попросила меня ее привезти. Ее муж в Париже — так она сказала.