Онлайн книга «Да будет любовь!»
– Будет ли наше предприятие прибыльным? – Фиона в упор посмотрела на него. – Обещаю, что позабочусь об этом, мисс Фэрчайлд. – Маркиз встретил ее взгляд уверенной улыбкой. – Весьма вам признательна, милорд. С минуту они смотрели друг другу в глаза, затем взгляд зеленых глаз Фионы стал более глубоким, и эта минута, казалось, растянулась до бесконечности. Между ними словно возникло непонятное поле напряженности, и маркизу захотелось пододвинуться ближе к ней, заключить ее в объятия и целовать до тех пор, пока они оба не потеряют сознание… – Милорд! – Фиона откашлялась. – В таком случае продолжим? – О да, конечно! Очаровательный румянец окрасил ее щеки. – Нашу историю? – Да, разумеется. Так на чем мы остановились? – Последняя строка: «Не замечала того, как его алчный взгляд скользит по ее теплой коже». – Ах да, алчный взгляд… – Затем вы начали что-то говорить о его желании. – Его желании? – Что-то в этом роде, я не успела записать. – Ну хорошо. – Джонатон решительно отбросил все грешные мысли, будь они алчные или любые другие, и заставил себя сконцентрировать внимание на желаниях бога Зимы, направленных на нимфу, которая оказалась в поле его внимания. – Какая нимфа сейчас перед богом Зимы? Фиона зашуршала бумагами на столе. – Апрель, я думаю. – Апрель… – Он задумался. – «Не замечала, как его алчный взгляд скользит по ее теплой коже…» Фиона удовлетворенно улыбалась, продолжая смотреть на бумагу. – «Не замечала желания, которое пронизывало его и заставляло кипеть кровь. Пламя, охватившее его, требовалось загасить как можно скорее, и он мог бы… взять ее». Да, хорошо! Даже очень хорошо! Лучше, чем алчный взгляд. – «Мог взять ее сейчас, ведь она положена ему по праву…» – Погодите! – Фиона быстро записывала. – Вы слишком торопитесь. – Простите. – Что идет после слов «заставляло кипеть кровь»? – «Пламя, охватившее его, требовалось как можно скорее загасить». Мисс Фэрчайлд, вы находите это слишком трудным? – Нет, если вы станете диктовать медленнее. – Я имею в виду не диктовку, а тему. Она вас не смущает? – Нисколько, милорд. – Фиона лукаво взглянула на него: – А вас? – Возможно, в какой-то степени… – Почему? – Потому что я не привык обсуждать подобные темы с хорошо воспитанными женщинами. Едва произнеся эти слова, маркиз тут же пожалел об этом – своим пуританством они напомнили ему отца. – В самом деле? А с кем вы обсуждаете темы подобного характера? – Что? – Вы сказали, что не привыкли обсуждать подобные темы с хорошо воспитанными женщинами. А с кем вы их обсуждаете? – Послушайте, прекратите насмешничать. Я в обычной жизни вообще не обсуждаю их. – Вероятно, вам следовало задуматься об этом до начала нашего проекта, – ехидно заметила Фиона. – Это ведь ваша идея, не так ли? – А вас это вообще не волнует, да? – Что именно, милорд? – Фиона отложила перо. – Те слова, которые мы используем, или тот факт, что мы тратим много времени, испытывая неудобство от их употребления? Джонатон пожал плечами: – Пожалуй, первое. – Разумеется, нет: в конце концов, это всего лишь слова. Я художник, а вы писатель. Вы рассказываете истории с помощью слов, а я с помощью карандаша и угля. Вот почему слова, которые вы используете, оказывают на меня нисколько не больший эффект, чем темы моих рисунков. Маркиз удивленно вскинул бровь: – Обнаженных мужчин? – И женщин, не забудьте – Фиона не отрываясь смотрела на него. – Вас, кажется, шокировали мои рисунки? – Вовсе нет, но, вероятно, я буду все больше удивляться вашему творчеству по мере того, как буду лучше вас узнавать… Фиона засмеялась: – Признайтесь, я не очень-то похожа на тот тип женщин, которые рисуют обнаженную натуру? – Во многих отношениях, мисс Фэрчайлд, вы похожи на тех женщин, которые делают все, что придет им на ум. – Маркиз, не выдержав, усмехнулся. – И все же, думаю, у вас есть определенные границы поведения, которые вы не переступаете. – Вот как? – Например, вы не вовлечете мужчину в брак обманом, не принудите его сделать это вопреки его желанию. – Я бы не стала держать пари на эту тему. – В голосе Фионы прозвучали предостерегающие нотки. – А почему? – Он улыбнулся. – Скажем, на сто фунтов, а? – Прекратите! Если вы проиграете, то потеряете больше, чем деньги: вы потеряете свободу. – В таком случае я ставлю на кон свою свободу, но… Если я выиграю, то получу… Что, как по-вашему? Фиона тряхнула головой: – Вы никогда не сможете выиграть. Это глупое пари. – И все же я настаиваю. На что вы хотели бы поспорить, что сравнимо с моей свободой? – На мою добродетель, – без паузы сказала она. – О! – Джонатон не смог скрыть удивления в голосе. – Это стоящая ставка. Фиона засмеялась: – Признайтесь: я основательно шокировала вас, верно? – Она указала рукой в его сторону. – Это потому, что я произнесла вслух слово «добродетель», или… – Не важно почему, но вы действительно шокировали меня, и я нахожу это совершенно очаровательным. В одном вы правы: такое пари – не что иное, как глупость с моей стороны. Только глупец способен ввязываться в игру, зная, что не сможет победить. Фиона подозрительно прищурилась: – А ведь вы вовсе не глупец… – Я стараюсь им не быть, мисс Фэрчайлд. – Пододвинув стул, он сел рядом с ней. – Скажите, вы хотели бы, чтобы мы стали друзьями? – Что вы имеете в виду? – Ну, быть друзьями – это нечто больше, чем просто знакомые, и меньше, чем… Впрочем, вы и сами знаете, что такое быть друзьями. – Разумеется, но… – Никаких «но»! Нам придется проводить вместе очень много времени, а учитывая наш вчерашний разговор о потенциально возможных чувствах с вашей стороны ко мне… – Джонатон вдруг поморщился; ему было неловко говорить об этом прежде всего из-за смятения, которое она постоянно в нем порождала. – Учитывая мое неприятие женитьбы, дружба будет самой безопасной формой общения для нас обоих. Вы недвусмысленно намекнули, что не принимаете никакого флирта с моей стороны, этого дьявольски трудно избежать. |