Онлайн книга «Сорные травы»
|
– Похоже, никого, – пробормотал инструктор. – Что ж за дрянь это была? – Нет ее, и хорошо, – буркнул Вадим, втискиваясь между нами. – И ладненько. И если уже я перепугался до усрачки, представляю, каково другим. Тут в зале зашевелились. Кто-то захрипел. Упал и покатился со стеклянным звоном то ли стакан, то ли чашка. Следом раздался полувскрик-полувсхлип: – Выпустите меня! Тут душно! Не могу дышать! – Стой, дура! – крикнула Марина. – Не смей! – Откройте окно! Не могу дышать! Воздуха! Николай бросился в комнату. Мы с Вадимом вылетели из кухни вслед за ним. Когда мы ворвались в зал, посередине красовалась скульптурная группа из трех женщин. Худая баба, которая еще на лестнице создавала нам проблемы с подружкой-симулянткой, судя по всему, словила классический приступ паники. Хватаясь за сердце и натужно завывая, что ей не хватает воздуха, она уверенно двигалась к окну – явно собираясь получше проветрить помещение. Пусть на такой высоте концентрация хлора и не смертельная, как десятью этажами ниже, но тем, у кого слабое сердце и проблемы с бронхами, хватит вполне. Марина цепко держала истеричку за ногу. Но это не помогало – при паническом приступе у человека просыпаются титанические силы. Арина ухватила бабу за руку и тянула изо всех сил прочь от окна. Но сестры даже вдвоем не могли справиться. Вдруг женщина резко дернулась, рухнула набок, высвободилась из захвата Арины, пожертвовав рукавом кофты, а затем изо всех сил лягнула Марину. Девушки разлетелись в разные стороны. Припадочная истерически завизжала, прыгнула к подоконнику, ухватилась за оконную ручку… И рухнула от мощного удара в затылок. Николай приложил палец к шее, прислушался и удовлетворенно кивнул: – Жить будет. Ухватил истеричку за ногу, протащил в глубь комнаты, не особо заботясь о сохранности тела, и бросил под стенку. Стремительно подошел к жене: – Ты как, Маришка? – Все нормально, Коль. – Женщина устало оперлась на мужа. – Спасибо. Мы… сами не ожидали, когда… – Такое бывает, – успокаивающе проговорил Деменко. – Панический приступ не угадаешь. Клаустрофобия часто таится до последнего. Чтобы неожиданно выскочить и создать окружающим кучу проблем. – Не умничай, а? – буркнул я. Мы предупредили сестер, чтобы они сразу же звали нас, если начнется очередной цирковой номер. Я мрачно глянул на прочих беженцев, которые жались по углам, и предупредил, что в дальнейшем желательно всем участвовать во вразумлении, а не сидеть, как скифские бабы. Иначе всем будет плохо – проветривание обеспечит хлором каждого по отдельности и всех вместе. Дождавшись кивков, я вернулся вслед за мужиками на кухню. Попробовал дозвониться Машке – все с тем же результатом. Связи нет. Сеть отсутствует в принципе. Где-то через полчаса неспешной беседы под коньяк я решился: – Вадим, скажи… прости за дурной вопрос… есть у тебя какой-то грех? Ну из смертных… – Нежданно, – жуя бутерброд, ответил он. – А зачем тебе? – Так, интересно. У меня вот, предположим, есть. – Ум? – промычал Вадим, проглатывая кусок. – Машке изменял, – выбрал я наименее болезненное для совести воспоминание. – Блуд, как бы. – Ну да. Вот только не блуд. Если не ошибаюсь, его еще веке в шестом отменили. Прелюбодеяние. Если так, то и я грешен не меньше. Как и любой мужик на Земле. А к чему вопрос? – Да так. Рассказали мне одну теорию. Размышляю. – А, – кивнул Деменко. – Теорий сейчас много. В смутные времена во что только не верят. – У меня есть, – нарушил молчание Николай. – Что есть? – вначале не понял я. – Грех. Смертный, – объяснил он, налил себе рюмку до краев и жадно выпил. – Глупости, – резко прервал его Деменко. – Коля, не гони. Нет там твоей вины. – Есть! Послал бы в жопу мудаков московских, ребята бы живы остались. – Не ты их убил. – Я послушался приказа и не применил тяжелое вооружение. Сровняли б с землей тот лядский нефтеперегонный завод – ни один бы «дух» не ушел. А там бы и зачистили потихоньку. Вместо этого ребята полезли с автоматами на пулеметные гнезда, да еще и с запретом гранаты пользовать. Суки… какие же они все-таки суки… за свои кошельки толстые столичные уроды столько ребят в Грозном положили. Николай уронил голову на руки и, всхлипнув, замолчал. Деменко разлил остатки коньяка: – Коль, давай еще по одной, и иди отдыхать. Мы с Иваном присмотрим за толпой. Хорошо? – Договорились, – глухо ответил инструктор. – Вадим, ты ж меня понимаешь? – Да, брат, понимаю, – сказал Деменко и посмотрел на меня. – Иван, у всех грехи есть. Страшные. Темные. И твоя беготня по бабам – это мелочь. Не выпячивай ее, прошу. Херня все это. – Не буду, – стушевался я. Внезапно остро почувствовал, насколько ничтожны мои переживания по сравнению с теми же мучениями Коли. Что испытал я в жизни – и через что прошел он. Можно ли сравнивать? И тут я лезу с вопросами и сомнениями. Да пошло оно все! Николай скрылся в спальне. Мы молча просидели еще часа два. Говорить не хотелось. Иногда то я, то Вадим подходили к окну и выглядывали наружу. Где-то раз в полчаса я набирал Машу. Сеть то оживала на несколько секунд, то снова впадала в кому. Даже интересно стало, что происходит со связью – то ли накрылись несколько базовых станций, то ли просто тысячи звонков перегрузили каналы. Если что-то с серверами в самом дата-центре провайдера, то еще долго не будет возможности дозвониться. Пока специалисты не доберутся до спятившей электроники и не вернут все в нормальный режим. Если, конечно, кто-то еще остался в живых из обслуживающего персонала. Небо постепенно очистилось – ни одной тучки в зените. И было немного странно наблюдать бледные звезды, а в противовес им полупрозрачную муть, плывущую на пару этажей ниже. Разве что плотность дымки стала поменьше – сквозь нее уже просвечивали силуэты тел, лежащих на асфальте в неестественных позах. Почти в самом зените быстро летела очень яркая звездочка – намного быстрее, чем планеты, как самолет, только без красных искорок сигнальных маяков. Вадим безмолвно стоял рядом со мной. Разговаривать желания по-прежнему не было. Не потому что не о чем. А просто не хотелось тревожить тишину и странное спокойствие, накатившее, видимо, не только на меня, но и на психиатра. То ли так на нас коньяк подействовал, то ли просто нервы сдали после столь веселого вечера. Вадим первым нарушил молчание: – Глянь-ка, – кивнул на яркую звезду. – А все боялись, что на нас упадет. Как обычно, информационная сеть «одна баба сказала» дала сбой. – Что упадет? – не понял я. – Международная станция. А что это, по-твоему, летит так весело и ярко? |