Онлайн книга «Школа добродетели»
— Знаешь… это… почти конец… — Нет, Джесс, нет. Тебе станет лучше, ты снова будешь рисовать. Ты ведь еще рисуешь? — Нет… не могу сосредоточиться… бог с ним… с рисованием… я хочу, чтобы ты получил… — Доктор тебя подлечит… — Слушай… ты получишь все это… дом… картины… это… это… все… — Давай я отвезу тебя в Лондон. Мы покажем тебя хорошему врачу. — Мое завещание… я спрятал его… вон туда… Джесс махнул в сторону стены, к которой был прикреплен какой-то металлический прибор, может быть старый радиатор. — Я очень хочу тебе помочь, — сказал Эдвард, — привезти тебе все, что ты хочешь. — Я бы хотел… да… — Скажи мне, чего ты хочешь. — Немного… — Немного чего? — Немного… баб. Джесс произнес это, и на его лице появилось лукавое, хитроватое выражение. Он хихикнул. — Черт возьми! — воскликнул Эдвард. — Я знаю… я уже не могу… ты можешь… я хотел увидеть тебя… в юности… И еще одно… — Да — Ты похож на… — На кого? — На… меня… Эдвард не сразу понял смысл сказанного. Он подавил удивленный вздох. — Конечно… — Не возражай. Я хотел… убедиться… — Как же иначе? — ответил Эдвард. — Ты же мой отец. Перед небесами, перед богами, нет ничего определеннее этого. — Я в тебе… вижу себя… молодого. Я любил ее… сильно любил… — Мою мать? — Да. Она ведь умерла, да? — Да. — Я так и думал. Много времени прошло… все смешалось… со мной никто не говорит… — Я буду с тобой говорить. — Раньше Илона… говорила… но она не приходит… больше… — Я ей скажу, чтобы приходила. — Им все равно. — Джесс, им не все равно. И мне не все равно. Я тебя люблю. — О… любовь… я это помню! Но теперь все это вернулось. Я пил… и видел… — Что видел? — Видел… Шекспир… — Видел паука? [50] — Да. Он всегда… на дне чашки… смотрит на меня. Но пауки — хорошие твари… не убивай… их… — Не буду. — И знаешь… я много думаю… и не могу им сказать… это так ужасно… эти твари… не лягушки, другие… — Жабы… — Да. Приглядывай за ними. Они особенные. Они забираются по плющу… ко мне… сюда. И эти высокие… высокие растения… деревья. Не позволяй им спиливать их… тополя. — Хорошо. Я уверен, они и не собираются. — О… что они могут? Когда они решили, что я… умираю… они ко мне не подходили… — Я уверен, они… — Они надеялись, что все… кончится… — Джесс, ты… — Они стыдятся… для женщин… я… ну, ты понимаешь… мешок с дерьмом… убрать поскорее. Тогда они приберутся в комнате… откроют окна… — А море у тебя из окна видно? — спросил Эдвард. — Можно мне посмотреть? Вчера был туман. — Иди посмотри. И скажи мне. Я забыл. Эдвард резко поднялся на ноги и подошел к окну. Он увидел море в лучах солнца. — Что ты видишь? — Я вижу море! — воскликнул Эдвард. — Его освещает солнце, оно темно-синее и все переливается, как витражное стекло, и оно так близко, а на нем такая красивая яхта с белым парусом и… О, как же я рад! Хочешь посмотреть? Я тебе помогу. — Нет… не хочу… я увижу… что-нибудь другое. Твои слова… лучше. Эдвард подошел к кровати и сел. Он взял руку отца с большим перстнем. — Это тоже тебе… перстень. Ты будешь его носить… когда меня не станет. — Джесс, мне нравится говорить с тобой. Я хотел рассказать тебе кое-что… но лучше потом… — Хорошо… как-нибудь… — Слушай, ты ведь можешь ходить, да? Они сказали, что можешь. — Иногда… могу… далеко могу уйти. — Я бы прогулялся с тобой, если ты не против. — Они меня прикончат. — Что? — Отравят меня… я думаю… не беспокойся… — Ты шутишь! Теперь я с тобой, я буду заботиться о тебе. — Ты останешься… — Да-да, останусь. — Бедный Джесс, ах бедный Джесс… — Не надо. — Бедный Джесс, бедное дитя… — Джесс, прекрати, или я расплачусь! Понимаешь, они вовсе не против тебя, ты заблуждаешься! Ужасная жалость к искалеченному болезнью чудовищу пронзила Эдварда, но еще сильнее был страх, что отец заметит это чувство. — Я знаю… что я знаю. Существуют страшные наказания… за преступления против богов… и я тебе когда-нибудь расскажу… они боятся меня… это не… ни… — Нелепо… ничтожно… низко… непотребно? — Странно, как слова убегают… теряются… они здесь и их нет… он в черном ящике… скоро и я там буду… я забыл, как он называется… Джесс начал стягивать с себя пижаму. Теперь жалость Эдварда была неотличима от страха; может быть, она все время была такой. Он инстинктивно сделал движение, чтобы помешать Джессу раздеваться, но тут же принялся помогать ему вытаскивать слабые руки из рукавов. Перстень зацепился за дыру и увеличил ее. Вид Джесса изменился, морщины на лице как будто разгладились, уменьшились и напоминали волосяную сеточку, натянутую на молодое лицо — спокойное, безмятежное и просветлевшее. Густые заросли длинных прямых волос, спадавших на грудь и похожих на шерсть животного, были темными, но чуть подернутыми сединой. — Не беспокойся… оно еще не пришло для меня… время уходить. Оставь меня пока… Эдвард… но возвращайся… — Да, да… — Скажи Илоне… — Что? — Нет… ничего… она хорошая девочка… скажи ей это. Я хочу, чтобы ты женился на Илоне. — Она же моя сестра! |