Онлайн книга «Фигня»
|
– Я вас заставлю мыть места общего пользования! – говорит. РУМЯНЦЕВ: Сегодня начальник ставил мне научно-производственную задачу. Это происходило в его кабинете, выходящем эркером на проспект. В эркере на мраморной черной колонне стоял бюст Гомера, тоже мраморный, но белый. Гомер смотрел куда-то вдаль слепыми глазами. На стене висела карта страны, разрисованная непонятными значками, сгрудившимися на Востоке. На письменном столе – перекидной календарь, телефоны. Сбоку – устройство селекторной связи. Сергей Ефимович, вооружившись указкой, стоял возле карты, как учитель географии. – …Наша отрасль – новая, растущая. Быстро растущая. Как видите, Петр Васильевич, основная масса предприятий расположена в Восточной Сибири. Далеко… – он обвел указкой значительную часть Якутии. – Наша задача – обеспечить отрасль обоснованными рекомендациями в области научной организации труда и создать автоматизированную систему управления отраслью. Системой будете заниматься вы. – Один? – спросил я, глядя на бескрайние просторы Якутии. – Почему один? Когда поставим вычислительную машину, у вас будет своя программистка. Вот съедут соседи, тогда мы развернемся! В коридоре раздался крик: «И яичек захвати десятка два! – Ладно, захвачу…» – Почему же они не съезжают? – спросил я. – Не всё сразу. Очень многие уже выехали. В этой комнате, например, жил известный литературовед. Да вы его знаете… Забыл фамилию. Он занимался Вольтером, – указал он на Гомера. – Разве это не Гомер? – спросил я. – Да в этом ли суть? – воскликнул Шляхман. – Главное, он уехал, выполнил распоряжение исполкома. Молодец! Вольтера, правда, оставил нам, он прикручен намертво. – А остальные? – Тянут, – огорченно констатировал начальник. – У каждого свои причины. А мы ждать не можем, надо разворачивать работу. Отрасль должна трудиться по науке! В коридоре снова послышались голоса: «Никто не видел плана социалистического развития? – Он в кухне, под супом…» – Сергей Ефимович, а чем занимается отрасль? – спросил я. – Видите ли, вопрос непростой, – замялся он. – Но я узнаю. Я непременно узнаю и скажу вам… Производим, надо полагать. Или строим… В крайнем случае, добываем. Но суть-то не в этом! Везде люди, которыми надо управлять научно… Я вам советую не обращать внимания на досадные мелочи, а сразу же включаться в работу. Сейчас будем думать, как мы вас посадим. – Посадим? – вздрогнул я. – Я имею в виду рабочее место, – улыбнулся он. Сергей Ефимович щелкнул селектором и сказал в микрофон: – Горгона Михайловна, зайдите, пожалуйста. – Я не Горгона Михайловна, я Виктория Львовна, – раздался голос динамика. – Все равно зайти? – Нет, не надо. Извините! – он переключил тумблер. – Горгона Михайловна? – Я. – Зайдите ко мне, пожалуйста, – начальник отключил селектор и объяснил: – Селектор провели во все комнаты. Видите, что получается. ГОРГОНА МИХАЙЛОВНА: Я захватила блокнот и сверточек для Катеньки. Единственная моя отрада. Дочка моя была бы сейчас такой, если бы… Вышла в коридор. Надо проверить ванную. Вошла туда – никого. Дотронулась рукою до колонки. Теплая. Значит, опять кто-то мылся. Открыла дверь к Виктории Львовне. Так и есть! Сидят Ксения Дмитриевна и Виктория Львовна, вяжут макраме. Ксения вскочила. – Я на минутку зашла… Да такое макраме год надо вязать! Я молча закрыла дверь, пошла дальше. В прихожей тихо. Анна Семеновна дремлет, Катя развешивает пеленки. Я подошла к ней, говорю шепотом: – Катюша, это от меня Митеньке, – сую сверток со слюнявчиками. – Ой, что вы… – смутилась, развернула сверток. – Дома! Дома! Спрячьте! – сую ей слюнявчик в руки. Не дай Бог, кто из наших увидит. Приняла строгий вид и вошла к начальнику. РУМЯНЦЕВ: Появилась Горгона с блокнотом. – Слушаю вас. – Садитесь, пожалуйста… Как вы думаете, где мы разместим Петра Васильевича? – Этот вопрос мне спать не дает, – с горечью, сказала она. – Ни у вас, ни у меня, сами понимаете… У женщин тесно, потом они непрерывно что-нибудь меряют, будут стесняться… – Измерения? С помощью чего? – не понял Шляхман. – Колготки они меряют и юбки, Сергей Ефимович! Им Сабурова приносит. Я борюсь. – А она где берет? – Она же уборщицей в «Интуристе»… – Хм… У меня сын джинсы просит. Сорок шестой. – Подумаем. Остается Бусиков. – Только не у Бусикова! Бусикова нельзя нервировать, он сорвет структурную схему. Вообще, у него краски, подрамники, клей… – А хорошо бы к Бусикову, – мечтательно произнесла Горгона. – А то неизвестно, что он там делает. – Что же он там делает? – Спит, Сергей Ефимович. На обед выходит с заспанными глазами. – Может, они у него такие от переутомления? – начальник нажал тумблер. – Бусиков! Из динамика донесся детский плач, а потом женский голос: – Вы мне ребенка разбудили! Сергей Ефимович поспешно нажал на тумблер. – Черт! Никак не могу привыкнуть. Кто это? – Это Катя. Митенька сегодня не пошел в ясли, у него температура… – Бусиков! – вновь позвал начальник. – Есть Бусиков! – отозвался художник. – Работайте, Бусиков, – начальник выключил селектор. – Видите, не спит. Нет, к Бусикову нельзя. – Ну, а куда же? – развела руками Горгона. – Может, кто-нибудь выедет в ближайшие дни? – робко спросил я. – От них дождешься, – сказала Горгона. – Нет, эти будут стоять насмерть… – протянул начальник. – Знаете что? Поищите сами. Квартира большая, мы еще не всю ее обследовали. Женщины далеко ходить боятся, мне некогда, Бусикову лень. Походите. Может, там есть свободные помещения… – он слабо махнул рукой куда-то вдаль. – Очень может быть, – сказала Горгона. – Оттуда часто доносится шум. ЛЮСЯ: На кухне у нас веселее всего. Готовим обед. Сегодня решили освоить луковый суп из «Рецептов французской кухни». Ира режет лук, поминутно вытирая глаза, а Нина трет сыр. Тут же Сабурова за другой плитой жарит картошку. Виктория Львовна рядом со своею неизменной серебряной джезвой. Я варю бульон. Сковородка скворчит, вода булькает… Дым и пар. – Пока девок замуж не выдам – не уеду, – в который раз объясняет нам Сабурова. – Какой смысл? Вот зятьев пропишу, будет у нас три семьи в одной комнате. Должны дать три квартиры. А так – одну. Есть разница? |