Онлайн книга «Фигня»
|
– Даешь ускорение, Демьяныч. – Будем готовить, – твердо сказал Горохов. – Успеха вам! – сказала вторая женщина. Бокалы вновь сдвинулись. Нарядные стюардессы заняли места за регистрационной стойкой. Взгляды пассажиров с надеждой обратились на них. Чувствуя себя в центре внимания, одна из девушек включила микрофон. В аэровокзале разнеслось: «Внимание! Объявляется регистрация билетов на рейс 4214 до Иркутска». Моментально перед стойкой образовалась очередь. – Неужели полетим? – первый пассажир радостно бросил чемодан на весы. – Естественно, – пожала плечами проводница. – Ах, естественно… – он сразу помрачнел. – У вас же билет до Харькова! – недоуменно обратилась к пассажиру проводница, разглядывая билет. – Я передумал. Я хочу в Иркутск, – твердо сказал он. – Но вы же брали на Харьков! – Я хочу куда-нибудь улететь. Разницу оплачу, – пассажир занервничал. – Подождите, будет харьковский рейс. – Будет! Будет! Мне надоел этот буддизм! – заволновался он. – Я хочу быть в Иркутске. Оттуда легче долететь до Харькова! – Подождите окончания регистрации. Если будут свободные места… – Будут?! – он сорвал чемодан с весов, отошел в сторону. – Товарищи, регистрируем только тех, у кого билеты в Иркутск, – обратилась проводница к очереди. Очередь начала таять. Туркин с картонной коробкой растерянно слонялся вдоль очереди на такси, вглядываясь в лица пассажиров. Мамаша с грудным ребенком, проходившая к началу очереди, обратилась к нему: – Мужчина, вы кота искали? – Я не муж… – испугался Туркин и тут же поправился. – Я искал. – Он там, у выхода с перрона. – Спасибо! – Туркин помчался туда. Он прибежал к турникету, где все так же скучала дежурная. У её ног стояла плетеная корзинка, закрытая плетеной же крышечкой на веревочке. – Нашелся? – с ходу обратился к дежурной Туркин. – А как же. У нас ничего не пропадает. – Где же он был? – Егo ветеринарная служба проверяла. Пассажирка сказала, что кот не ее. Оставила корзинку и ушла… – Все правильно, – подтвердил Туркин. – Слава богу! Понимаете, начальнику моему подарили в Иркутске кота. Для детишек. Ну, жена его позвонила, просила встретить. Если бы он пропал, мне бы… – Туркин на радостях был словоохотлив. – Так он и пропал, – спокойно заявила дежурная. – Как?! – Туркин дернулся к корзине, откинул крышку. Корзина была пуста. – Он мяучил сильно. Я его выпустила погулять, – объяснила дежурная. Туркин обалдело глядел на нее. – Мяучил?.. Да вы понимаете – что вы наделали?! – Мне только и делов – с чужими котами возиться! – Где я его теперь найду?! – орал Туркин. – Найдете. – Мы же с ним не знакомы!! – Познакомитесь. Туркин мгновенно обмяк, подхватил корзину и пошел куда-то – с корзиной в одной руке и коробкой в другой. Музыканты продолжали пировать. Стол был заставлен закусками, саксофонист то и дело наливал из фляги себе и Аркадию. Иннокентий принес цыплят табака и принялся убирать лишнюю посуду. – Вот, к примеру, был я в Саратове, – рассказывал администратор. – Аэропорт как аэропорт. Не лучше и не хуже нашего. Но летают, черти! Сам видел!.. Допустим, объявили регистрацию. Если уж объявили регистрацию, то будь спокоен – улетишь. Без регистрации – не знаю, не стану врать, а с регистрацией – точно! В тот же день. – Брось заливать, – сказал саксофонист. – Аркадий правильно говорит, – заметила Валентина. – Надо верить! – Взлетают – можно часы проверять, – продолжал ободренный Аркадий. – В расписании написано: двенадцать двадцать семь. К примеру… В двенадцать двадцать семь, будьте уверены, колеса отрываются от земли, самолет от колес, пассажиры от самолета… Можно часы проверять. – Аркадий, тебе уже хватит, – строго сказала певица. – Да он закусывает, Валентина. Я слежу, – сказал саксофонист. – Кеша, дружок, давай еще! – Вы уже все брали, – сказал Иннокентий. – Неси по-новой. – Вот Лунев придет… И все будет… – заплетающимся языком пообещал Аркадий. – Уже Горохов назначен. Не надо песен, – кинул официант, удаляясь на кухню. – Горохов? Не знаю… – пробормотал Аркадий. По радио объявили: «Закончена регистрация билетов на рейс 4214 до Иркутска. Просим пассажиров собраться у выхода на перрон». – На пушку берет, – сказал саксофонист. – Не улетят, нет, – помотал головой Аркадий. – Мальчики, а может, попробуем? Вдруг правда? – взмолилась певица. – Валентина, не суетись, – оказал саксофонист. – Мы люди тертые. Горохов пришел? Пришел… А ты суетишься. Барабанщик Толик молча поднялся. – Толик, ты куда? – спросил Аркадий. – Пойду барабаны соберу. – Поверил? Мальчик. – На поезд пойду, – сказал Толик. – А что? Может, он и прав… – философски заметил саксофонист. – Встречай нас в Иркутске. Гостиницу не забудь сделать, – напутствовал его Аркадий. – Петь как хочется, мальчики… – призналась Валентина. – А ты попой, попой… – разрешил саксофонист. – Когда еще в Иркутске споешь… И Валентина запела негромко: Дождливым вечером, вечером, вечером, Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего, Мы приземлимся за столом, Поговорим о том, о сем И нашу песенку любимую споем… Припев подхватили все вместе. Пора впуть-дорогу! В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю… Иннокентий приближался к столику с полным подносом. Пение слышалось и в вокзальной закусочной, расположившейся неподалеку от входа в ресторан. Там за высокими мраморными столиками подкреплялись наскоро пассажиры. Среди них были и старик с молодым румяным интеллигентом. Они вели беседу за кофе с холодной курицей. – Да ведь не то обидно, что не летаем, Максим Петрович, – с болью говорил интеллигент, держа в руках косточку. – Обидно, что не верим уже, не верим ни в какие полеты, ни в какие расписания!.. А-а, да что говорить! |