Онлайн книга «Под крестом и полумесяцем. Записки врача»
* * * За столом звучали речи. В частности, было сказано, что «для больницы потерять такого ценного специалиста, спасшего жизни тысячам (?! – когда? каким?) людей – это очень много». Внутренне автор согласен. * * * И вот все посыпалось. На отделение, наконец, накатали жалобу, приехала комиссия из горздрава. Одну из больных чем-то не устроили платные услуги. Реакция: Старшая сестра: – Ну, скотина!.. Сестра-казначей: – Ну, стерва!.. М. (подводя черту): – Суконка! Нет, недаром ведь говорят: баба – дура!.. * * * Итак, обязанности заведующей временно исполняет М. В общем, произошла бархатная революция. Тихое помешательство сменилось буйным. * * * Л., перевязочная сестра – она же яростный казначей – влипла крепко. Жалобу не оставили без внимания, явились главная врачиха и сестра в компании с начмедом-академиком, который стаканами пил корвалол и чудесно менялся в лице: цветом, пока оно не остановилось на кирпично-красном. Прибыли! Всадники Апокалипсиса с мерой в руках. Оказалось, что Л. брала с пациентов деньги – для общего, естественно, блага, но: минуя бухгалтерию. Улик, кроме убогой, бездоказательной жалобы, не было никаких, но Л. сдуру раскололась. Незавидно положение автора! Ощущаешь себя, будто грамотей на зоне. Все-то к нему подъезжают, гундосят, просят написать прошение какое, или маляву. Вот и здесь. Глазоньки пуча: – Вы же занимаетесь литературой – помогите! Эхе-хе. Ладно, напишем малявы, разошлем. Дескать, в глухой несознанке. * * * Начмед-академик осунулся, его даже жалко. Перетрусил до того, что донес на самого себя главному врачу. * * * Общая паника, вот-вот полетят головы. Запахло убоиной. Шейные позвонки уже надрублены. Достанется всем – и Л., и академику, и старшей сестре, и М., которая ни сном, ни духом. Вот! Не меняйте коней – пусть они и с яйцами – на переправе! Чтобы хоть чем-то оправдаться, спешно принялись травить тараканов. * * * Пришла беда – отворяй ворота. Проблемы и мелкие казусы множатся. М., не выдержав, позвонила начмеду-академику и принялась его грузить. – Что за полоса, что за полоса, – шепотом бормотал перепуганный академик. – Ну, ничего, вы держитесь. Я с вами. * * * Совещание заведующих. Начмед-академик известил собравшихся, что демократия закончилась. Вводятся тройки – для отбора больных, определения показаний и противопоказаний к реабилитационному лечению. – Будет ли вводится возрастной ценз? – осведомился А.В. Начмед побелел. – Чтобы я этого больше не слышал! Это дискриминация! – Ну, как же дискриминация? Вот у меня лежит одна, девяносто два года – прислали… – Ну и что? Реабилитируйте! … На выходе (А.В.): – Ну, козел… * * * Начмед-академик по природе немножко трусоват. Был такой случай: в отделении у С. лечился грузинский царь. Настоящий, но только отрекшийся от престола и живший на Гороховой улице. Видно, там ему и врезали по башке. Как-то раз начмед собрал врачей и начал внушать: – В травматологии лежит человек, который то ли левая рука, то ли правая нога футбольной команды «Зенит». Мы должны… всеми силами… обеспечить… высокий уровень… сделать все, что в наших силах… С. осведомился: – Собственно говоря, почему? .. – Ну как же, такая фигура! На это С. торжествующе ухмыльнулся: – Это что! Вот у нас в отделении грузинский царь лежит – и ничего! – …???????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!! * * * Не прошло и двух недель, как свежеиспеченная одинокая пенсионерша, в прошлом заведующая отделением, снова явилась в больницу. Она пришла за нагрудной табличкой, которую заказала незадолго до увольнения. На табличке написаны фамилия, имя, отчество, и ниже – «врач-невролог, специалист высшей категории». Дома носить. * * * Автор собрался в отпуск. Выдали безумный бланк, в котором значился цех, участок, мастер смены… А сверх того требовалось указать, какого рода у заявителя условия труда: нормальные, тяжелые, вредные, особо тяжелые и т. д. Естественно, написал: и вредные, и особо тяжелые. Начмед-академик заявление вернул, а то, что про условия, обвел карандашом и поставил знак вопроса. И озабоченно пояснил, что у него в реестре ничего подобного не значится. * * * С. имел неосторожность отказать больному в госпитализации и направить его в другое отделение – к М. М.: – Я ему устрою! Так и передайте! Пусть только попробует еще кого пнуть сюда, как мячик! Сидит, распух! Скоро совсем распухнет, уже как Винни-Пух стал! Передали. С. покачал головой: плохо дело! Он сразу вспомнил фильм «Чужой», предположив, что заведующая отделением, уходя, заразила М. чуждой формой жизни. * * * М. исполняет обязанности. По неустановленному адресу: – А… А… Бэ!!.. Коровы безмозглые!.. * * * Вот какое создается впечатление: некоторые личности постоянно пребывают в коленно-локтевой позиции, в ней и родившись. И всех вокруг ставят так же, чтобы легче было общаться. * * * Нет, новой заведующей М. не бывать. Нашли другую, кровь с молоком. * * * Разбирали брошенное имущество заведующей. Обнаружили табличку с петелькой: вешать на гвоздь. Текст: «…А главное – не забывать – ежедневной обязательной гимнастики. Заставлять себя проделывать по несколько десятков раз (без уступок) всяких движений. В. И. Ленин» * * * Все понятно. Новая заведующая отделением засучила рукава и взялась за дело. Она попросила начмеда-академика составить ей список журналов, которые должны вестись в отделении. Академик отнесся к просьбе серьезно. Выполнение заказа заняло несколько дней. Принес длинный список: – Наклейте на папочку, и в ней все журналы храните. * * * Вдохновившись, начмед приступил к С. Пусть он тоже папочку заведет! При каждой встрече спрашивал: как папочка? – Формируется, – отвечал С. * * * Ну, хватит, пора. |