Онлайн книга «Дети погибели»
|
«Ну, уж нет, голубчик! Фокусов я твоих не потерплю», – подумал Маков и резковато сказал: – Нет, не сюда садитесь, Павел Александрович. Вот сюда. Севастьянов тут же пересел и добавил совсем простодушно: – Называйте меня просто Пашей, ваше высокопревосходительство. – Хорошо… Паша. К сожалению, взаимной любезностью ответить вам не могу, – ответил Маков довольно ядовито. – Так вот. Расскажите мне обо всём, что вы выполняли в последнее время по заданиям Николая Игнатьевича Филиппова. Только о том, чего нет в официальных рапортах Филиппова. – Всё рассказать? – задумчиво проговорил Севастьянов. – Так долго же, ваше высокопревосходительство, рассказывать придётся… – Это ничего. Я потерплю, – мрачно ответил Маков. * * * ПЕТЕРБУРГ. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ, АЛЕКСЕЕВСКИЙ РАВЕЛИН. Март 1879 года. «Секретный государственный узник нумер 5» сидел на кровати, оперевшись о край руками. Дверь камеры была распахнута, а в дверях на табуреточке приютился солдат из крепостной охранной команды с гармошкой в руках. – Хорошо! Молодец! А «Камаринского» можешь? – Рад стараться! – ответил страж, оправил седые, вразлёт, усы и начал играть. Играл он, действительно, лихо. Пятый нумер даже в ладоши захлопал. – Хватит, хватит… А то услышат ещё, влетит тебе. – Никак нет, не влетит! В этот час у нас полное увольнение. Начальник караула, – «музыкант» понизил голос и оглянулся в мрачный сводчатый коридор, – в дежурной части в штосе играет. – С кем? – удивился узник. – А с барышнями, – просто ответил солдат. Узник опять расхохотался, потом погрозил пальцем: – Ох, распустил я вас! Дойдет до Ганецкого, а то и до генерала Гурко, – он тут наведёт порядки! – Небось, не наведёт, – солдат вдруг насторожился: вдали раздался окрик часового и загремел замок. Гармонист быстро поднялся, подхватил под мышку гармонь, другой рукой взял табуреточку и выбежал. Поставив табурет, сказал: – Должно, и вправду, накликал… И стал торопливо закрывать дверь. Только щёлкнул замок, – раздался зычный голос: – Что здесь такое? Что, чёрт возьми, у тебя в руках? – Гармония, изволите видеть… – Изволю! Ты что же это, государственных преступников игрой на гармони развлекаешь, а? Фамилия! – Гудков! – Так… Марш к начальнику караула. Скажи: Комаров приказал взять тебя под стражу до особого распоряжения. Понял? – Так точно, ваше высокоблагородь! – Да табуретку, дурак, прихвати!.. Распустили вас, скотов… Дверь снова открылась. Полковник Комаров, одетый в статское – дорогое пальто, белое кашне, цилиндр в руке, – стоял в проходе, глядя на узника. Тот сидел в прежней позе, только взгляд стал другим – горящим, как у волка. – Ну что, Нечаев, скучаете? – сказал Комаров, входя. Он закрыл за собой дверь, прошёл к столу, сел на привинченный к полу стул. – Нет, не скучаю, – каким-то неестественно весёлым голосом ответил Нечаев. – Видите, – мне тут «Камаринского» играют. – Ну-ну. А почему «Камаринского»? – А так… сердце-вещун. Вещует. Комаров хмыкнул. Шумно вздохнул. – Ну-с, а у нас есть новости. – Так что же вы про «Камаринского» спрашиваете? – подскочил узник. – Сидите, Нечаев! – довольно строго прикрикнул Комаров. – Новости есть, но не настолько важные, чтобы вскакивать… Из Вольского уезда Саратовской губернии секретное донесение поступило. Некто Соколов, живший в нигилистической «коммуне» под видом то ли мастерового, то ли офени, выехал в Петербург. И будто бы, согласно агентурным данным, собирается покушаться на жизнь Его Величества. Нечаев сжал бледные узкие кулаки. – Давно бы так… И когда? – Про это бы и хотелось узнать. Да вы его, Соколова-то, знаете? – Нет. Это кличка. Но я узнаю. – Узнайте, сделайте одолжение. Да поскорей. – Поскорей! – повторил Нечаев. – Это вам надо торопиться, а не мне! Мне-то здесь торопиться некуда! – Ну, знаете что… – Что? Комаров натужно кашлянул. – Соколов этот в наши планы никак не входит. Он тут такого может наворотить – вообще все планы рухнут. Нечаев как-то весело пристукнул ладонями: – А вы ему динамиту подбросьте! Это такая идея… Хотите – даже кусочек могу лично вам одолжить… Ну, немного – фунтов пять… Комаров взопрел в своем пальто: – И откуда же у вас тут, Нечаев, динамит? В крепости-то, а? – А я из-за границы привёз, – просто ответил Нечаев. – Я ведь там с серьёзными людьми встречался, и учился даже! Вся Европа только бомбами с динамитом тогда и бредила! А уж после Орсиниевых взрывов… Комаров сердито побарабанил пальцами: – Покажите! Нечаев деловито – будто только того и ждал – вынул из-под матраца тряпочку с глинистым на вид составом. – Что это? – буркнул Комаров. – Глина какая-то… Нечаев неожиданно поднёс к лицу Комарова тряпочку: – Да эта тряпка экспресс с рельсов собьёт! Да вы на войне-то бывали? Нечаев остановился в видимом волнении. – И вы, видимо, бывали, – не удержавшись, съязвил Комаров, не сводя глаз с куска динамита. – Не бывал, – согласился Нечаева. – Но видел, как в Швейцарии тоннели в скалах делают! Всунут в дырочку горсточку вот такого же динамита, вставят запал – и бац! Скала в клочья! – Ладно-с, – Комаров поднялся. – Идею вашу о динамите я подброшу. Только уж туннели тут, в крепости, не устраивайте. – Постараюсь, – без улыбки сказал Нечаев. – И вы уж постарайтесь, чтобы ваши делом занялись. – Нечаев! – грозно окрикнул Комаров, поднимаясь. – Что-с? – издевательски привстал Нечаев. Комаров побагровел: – Не забывайтесь! Нечаев тихо засмеялся. Махнул рукой. – Дайте-ка мне лучше бумаги и карандаш. Вы же принесли? Комаров насупился. – Сами найдёте. У вас тут, я вижу, целый эскадрон помощников. – Ладно, найду, – легко согласился Нечаев. – Напишу записку Дворнику, спрошу об этом Соколове… |