Онлайн книга «Дети погибели»
|
Петруша сверкнул очочками, – солнце как раз заглянуло в мансарду. И снова улёгся. Помолчали. Потом Петруша, зевнув, спросил: – А что, генерала того, которого мы с Нифонтом утопили, – похоронили его? – Похоронили. – Небось в Лавре? Комаров искоса поглядел на Петрушу. Всё, что пахло смертью, вызывало у Петруши какое-то болезненное любопытство. – Нет, на кладбище Новодевичьего монастыря… – Это где монашенки-то живут? – Петруша вдруг расхохотался. – Хорошее местечко. Не то что брата моего: закопали, как собаку, на Охте… Комаров понял, что разговор опять сворачивает в нежелательную сторону. И поспешно сказал: – Похоронили твоего генерала тоже без особого шику. – А гроб был с позументами? – Да, кажется, с позументами, – соврал Комаров. – На ножках, или на львиных лапах? – На лапах… Да тебе-то что за интерес? – А хрен его знает. Интересуюся – и всё, – ответил Петруша. – Лапы-то, поди, золочёные? Комаров поднялся. – Не знаю, Петруша, врать не буду. Я на похоронах не был. – А что ж так? Я думал, когда генерала хоронят, остальные генералы сбегаются… Комаров поморщился. – Ну, будет, будет… Лучше скажи: хорошо тебе тут? Ничего не требуется? – Хорошо, – отозвался Петруша. – Кормят, как свинью перед мясоедом. Прогулки по двору дозволяются. А далее – не пущают. – Ну, тут уж ничего не поделаешь: место всё же дачное, посторонних людей много. Не ладно будет, если увидят тебя. Петруша подумал. Кивнул кудлатой головой с проседью. «Странно, – подумал Комаров. – Я раньше этой проседи не замечал. Или он после похорон брата поседел? Ну, надо же! Тоже, значит, ничто человеческое не чуждо…» – Ну, если что тебе потребуется, – скажи унтер-офицеру. Он сделает. – Бабу мне надоть, – слегка смутившись, ответил Петруша. – Да ты ить не пришлёшь… Комаров посмотрел на Петрушу в изумлении. – Нет, Петруша, баб сюда водить не положено… Ну, прощай пока. В самом скором времени у меня будет к тебе дело. Кстати, с женщиной связанное… Петруша тихонько присвистнул: – Это ежели про генеральшу речь – так она не женщина. – Вот как? – удивился Комаров. – Это почему же? И откуда ты про генеральшу знаешь? – Знать-то немудрено, – довольный собой, пояснил Петруша. – Ежели генерала похоронили, то генеральша остаться должна. А раз она генеральша – так не про нас. Гусь свинье не товарищ… Комаров кивнул: – Да, пожалуй… Бабой её трудно назвать, хотя она, как говорят, и из простых… Петруша вздохнул. – Говорю же: генеральша… Ладно. Буду далее страдать… * * * Спустившись вниз, Комаров сразу построжел. Приказал оробевшему унтеру: – Сколько вас здесь? – Жандармов четверо, да ещё двое полицейских из местных… – Что-то я их не заметил, – сказал Комаров. – А ротмистр Круглов где? Унтер замялся. – Должно, у здешнего исправника… – Ага, у исправника… А может, он купаться пошёл? – Комаров пристально посмотрел на унтера. Тот смутился. Комаров подумал. – А почему на улице никого нет? Где эти местные полицейские? – Ну… – унтер покраснел, как рак. – Они это… Ну, вроде как заместо работников… Картошку в кухне чистят. Комаров плюнул с досады. – Дураки! Вы здесь не на отдыхе: вам поручено важного человека охранять! Я сейчас сам заеду к исправнику. И если Круглова там нет… На глазах унтера выступили слёзы: – Ваше высокопревосходительство! Я их благородию ротмистру не начальник!.. – Ладно, – сквозь зубы процедил Комаров. – Значит, купаться пошёл… Ну, вот что: сегодня я сюда подкрепление пришлю. А завтра новую команду, а то, я вижу, вы тут совсем оскотинились. Да знаешь ли ты, что это за человек? – Комаров показал глазами вверх, на потолок. – Душитель! Он и вас передушит, если захочет! – У нас оружие имеется, – робко возразил унтер, почувствовав, что грозу пронесло. – А где оно, твоё оружие? – повысил голос Комаров. – Оружие, запомни, должно быть всегда при тебе. И чтобы твои скоты тоже постоянно начеку были! Полицейских из кухни долой. Пусть дачу обходят. – Слушаюсь! – вытянулся унтер. – Глядите у меня! Убежит – я с вас шкуру спущу! * * * КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА в Троицком переулке. Александр Михайлов услышал условный стук, открыл дверь. – Бог мой… Саша! Да ты зачем здесь? Баранников, одетый в лёгкий летний костюм, с тросточкой в руке, ввалился в прихожую. – А где я должен, по-твоему, быть? – Ну… После дела с Убивцем, я полагаю, ты должен быть где угодно, но уж никак не в Питере. – Да я уж и собрался было… Но… Ладно, сначала прочти вот это, а после уж расскажу. Баранников сунул в руки Михайлову небольшой конверт. Снял шляпу, поставил в стойку трость, слегка пригладил шевелюру, прошёл в комнату. – Ты один? – А? – Михайлов читал бумагу; поднял на Баранникова отсутствующие, подслеповатые глаза. – Ах да… Один. Аня уже уехала, да и я собираюсь. – На съезд? – А? Ну конечно… Постой. Что это за бумага такая? Откуда она у тебя? Баранников уселся за стол. – А подбросили. – Что? Как «подбросили»? – А так. Подсунул кто-то под дверь моей комнаты… Ты ведь знаешь, где я квартирую? В Кузнечном, на углу с Ямской. Дом хороший, «чистый». Там же, знаешь, писатель Достоевский с семьей проживает. Между прочим, квартиры у нас на одной лестничной площадке. Только он всю квартиру занимает, а господин Алафузов, то есть я, – квартирую у мадам Прибыловой… – И кто же такое мог тебе под дверь подсунуть? – не унимался Михайлов. – У-у… – улыбнулся Баранников. – Да уж, не зря тебя величают хранителем и стражем партии… Ну, так я не знаю, кто это сделал. Но, думаю, кроме прислуги, больше некому. Истопник, или прачка… Или мальчик, что у Прибыловой служит. Не знаю. Они во все квартиры вхожи. Михайлов тоже сел. Положил бумагу перед собой. Протёр и снова надел очки. |