Онлайн книга «Отрок московский»
|
– Ладно! Не отвлекайся! Рассказывай, что услышал! – Что подслушал… – ядовито вставил Улан. Но Вилкас и Никита только отмахнулись от него. Здоровяк почесал затылок: – Да что рассказывать? Есть вроде как среди венгерских бояр один – Матуш Чак Тренчинский. Богатый – страсть! И себе на уме. Никого из королей и князей не боится. Жоффрей говорил, это они его побаиваются. Кого хотел, поддерживал, кого хотел – свергал. Вначале с императором Рудольфом в битве у Сухих Крут разбили Пржемысла Второго. А потом помогал королю Андрашу, когда тот с немцами воевал. Но и с Андрашем не сумел мир на долгие годы сохранить. Уже после того, как с немцами повоевали, между собой погрызться успели… – Весело они там живут, – покачал головой ордынец. – Не веселее, чем вы, татары! – не растерялся Вилкас. – Чего это? – обиделся Улан. – А как Берке отравил Сартака? Напомнить? – А этого никто не доказал!!! – А что Тохта с Ногаем грызутся хуже, чем кошка с собакой, тоже никто не доказал! – А ну тихо! – прикрикнул на друзей Никита. – Не отвлекайтесь! Говори, Вилкас! Все, что знаешь, говори! – Да чего уж там говорить? Андраш умер, Чак начал Вацлава Пржемысловича, богемского государя, поддерживать. С ним заедино ратился против Карла Роберта. Потом и с Вацлавом поругался. Зато с Карлом помирился… А еще годик прошел, и с этим чего-то не поделил… Хотя понятно чего. Он всегда хотел сам королем заделаться. Чтоб ни перед кем спины не гнуть, шапки не ломать… Для того и богатства ему хватает. Земли – преобширнейшие. Края вокруг Пожоня так и зовут: Матушева земля. В его, значит, честь. Вилкас замолчал. Перевел дух. Для него это была весьма длинная речь. Проще в битве булавой махать, чем вспоминать и облекать воспоминания в слова. Литвин даже вспотел. Сдернул шапку с головы, обмахнулся ею, несмотря на кусающийся морозец. – И что? – прищурился Улан-мэрген. – Да ничего, – развел руками Вилкас. – Ну так… – Погодите! Оба! – воскликнул Никита. – Дай, я чуток разберусь со всеми этими королями-императорами… Этот твой Чак… – Какой он мой?! – возмутился литвин. – Неважно! Тот, про которого ты подслушал… Этот Чак враждует сейчас с Карлом Робертом. Он кто? – Венгерский король. – И с кем он дружит? – Да откуда мне знать? – А с кем не дружит? – Ну ты спросил! – Что, совсем ничего не знаешь? И не догадываешься даже? – Ну, с Пржемысловичами не дружит… – А Пржемысловичи – это… – Богемия… – О! – Никита сжал ладонями виски. Ему казалось, решение загадки близко. Еще чуть-чуть… – И с немцами не очень, по-моему… Он вроде с баварским герцогом воевал. – Так! А с Литвой и Польшей? – Я что-то не пойму: к чему ты клонишь?! – в сердцах выкрикнул Вилкас. – Владислав Локоток, князь краковский, поддерживал Пржемысла, когда тот с немцами воевал… И вообще, он германцев не любит. С Тевтонским Орденом за Померанию спорит. Выходит, кто враг немцев, тот друг Владислава. Да и Витень, наш великий князь, тоже с крестоносцами на ножах… Тебе-то это зачем знать? – Знаешь, Волчок, я вдруг подумал… – медленно проговорил Никита. – Вдруг этот Чак… ну, тот, с кем нам повстречаться довелось… родич того Чака, про которого ты слышал? Может такое быть? – Ну… Не знаю. – Сколько твоему Чаку лет? – Откуда мне знать? Не молодой, это точно, если в битве у Сухих Крут сражался. Эта битва почитай тридцать зим тому назад была. Выходит, что… – Где-то за пятьдесят? – Ну… Получается, что так. – Во! – воскликнул Улан. – И нашему так где-то! – Так это один и тот же человек, что ли? – сморщил лоб литвин. Никита покачал головой: – Нет. Не думаю. А вот братья могут быть. – Да? И на кой ляд брату Матуша Чака ехать на север с малой дружиной и почти без прислуги? Да еще с конем чистейших кровей. С конем, за которого равный вес серебра дают. Продавать, что ли, надумал? – Нет! Разбойник Любослав тогда брякнул, что таких красавцев не продают. Таких красавцев, мол, только дарят. – Значит, подарить его хочет! – снова вмешался Улан. – А кому подарить? – развел руками литвин. – Вот я и думаю. Размышляю. А что у нас на севере? Кроме Полоцка, само собой. – Ливонцы. Динабург, Венден, Дерпт… – Если Матуш Чак борется с Карлом Робертом, то у немецких рыцарей подмоги и дружбы искать – самое то. Не кажется тебе? – А конь? – А конь Великому магистру в подарок. – Все равно… – не сдавался Вилкас. – Из Венгрии в Ливонию проще напрямую, через Гродно и Вильно. – А литва с немцами не дружна. Что, если опознают, кто он да куда едет? – Согласен… – задумчиво проговорил литвин. – Что, разобрались? – топнул ногой ордынец. – Вроде разобрались, – ответил Никита. – Если ни в чем не ошибся, то Андраш Чак – брат Матуша Чака. И посольство его направляется в Динабург. Или Венден. Вилкас помолчал, подумал. После сказал: – Ой, не догоним. Они нас дней на пятнадцать опережают. Верхом едут. А мы – пешком плетемся. – А если постараться? – быстро спросил Никита. – Да нет… Мимо Полоцка не проедет, это точно… – продолжал рассуждать литвин. – Можно успеть… – начал было Никита и осекся. Нужно выполнять обещание, данное Ивану Даниловичу. – Да как ты успеешь?! – по-своему понял его молчание Вилкас. – Втроем на одном коне? Так никого не догоним… – Нам теперь и до Вроцлава не добраться до будущего лета… – убитым голосом проговорил ученик Горазда. Он махнул рукой и отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Стыдно, не мальчишка все-таки. Правая ладонь сама собой опустилась на привязанную к поясу куклу. «Что ж ты молчишь, дедушко? Подскажи, подай хоть какой-нибудь знак, что делать надо…» «Тебе помогут, – неожиданно прозвучал прямо в голове знакомый голосок – заботливый, но немного сварливый, по-стариковски. – Поможет тот, которого ты не знаешь, от которого не ждешь поддержки. Главное, не оттолкни. Относись к людям так, как хочешь, чтобы к тебе относились. И все устроится». Никита дернулся. Чуть на месте не подпрыгнул. Хотел заорать изо всех сил: «Кто?! Кто поможет?!» – но сдержался, увидев выпученные глаза товарищей. Не ровен час, решат, что умишком тронулся. |