
Онлайн книга «Мои враги»
Когда-то здесь бродили бояре в неудобных одеждах, сейчас стоит Тишкин в кроссовках и короткой курточке. Он попал во временной поток. Через пятьдесят лет поток смоет Тишкина, придут новые люди. Но и их смоет. И так будет всегда. Кто все это запустил? Бог? Но откуда Бог? Его ведь тоже кто-то создал? Тишкин вышел из монастыря. Остановил машину и отправился на улицу Чкалова. Он хорошо запомнил улицу и дом, где жила Алина. А вдруг она вышла замуж за Каравайчука? Все-таки четыре года прошло. Не будет же она сидеть и ждать у моря погоды. Тишкин вылез возле ее дома. Нашел автомат. – Да, – спокойно отозвалась Алина. – Привет. Ты меня узнаешь? Тишкин слышал, как в его ушах колотится его собственное сердце. – Ты откуда? – без удивления спросила Алина. – Из Америки. – А слышно хорошо. Как будто ты рядом. – Ты вышла замуж? – спросил Тишкин. Это был основной вопрос. – За кого? – За Каравайчука, например... – А... – без интереса отозвалась Алина. – Нет. Я одна. – Хорошо, – обрадовался Тишкин. – Очень... – Алина не разделила его радости. – Ладно. Я приду, поговорим, – закруглился Тишкин. Он положил трубку и отправился в магазин. Деньги у него были. Тишкин купил все, что ему понравилось. Вернее, все, что съедобно. Лифта в доме не было. Тишкин пошел пешком. Когда поднялся на пятый этаж, сердце стучало в ушах, в пальцах и готово было выскочить из груди. Он позвонил в дверь. Послышались шаги. – Кто? – спросила Алина. Он молчал. Не мог справиться с дыханием. Алина распахнула дверь. – Господи... – проговорила. – Ты откуда? – Из Америки, – сказал Тишкин. Они стояли и смотрели друг на друга. Ее лицо было бледным и бежевым, как картон. На голове косынка, как у пиратов в далеких морях. Она похудела, будто вышла из Освенцима. Перед Тишкиным стоял совершенно другой человек. – Изменилась? – спросила Алина. – Нет, – наврал Тишкин. – А так? Алина сняла косынку, обнажив голый череп. Он поблескивал, как бильярдный шар. – Как это понимать? – оторопел Тишкин. – Меня химили и лучили. Все волосы выпали. Но они вырастут. Врачи обещают. – Вырастут, куда денутся... – Проходи, если не боишься. Тишкин шагнул в дом. Стал раздеваться. – А чего мне бояться? – не понял он. – Ну... рак все-таки. Некоторые боятся заразиться. Ко мне никто не ходит. Да я никого и не зову. В таком-то виде... Они прошли в комнату. Сели в кресла. – Рассказывай, – спокойно велел Тишкин. – А чего рассказывать? Я оформлялась в поездку. Во Францию. Заодно решила пройти диспансеризацию. Врач сказал: «Никуда не поедете. У вас рак». А я ему: «Фиг с им, с раком». Очень хотелось в Париж. – Раньше ты хотела в Германию, – заметил Тишкин. Надо было что-то сказать. Но что тут скажешь? – Сейчас уже никуда не хочу. Операция была ужасная. Я думала: грудь срежут, и все дела. А они соскоблили половину тулова, под мышкой и везде. Теперь руку не поднять. – Это пройдет... – Ага... Пройдет вместе со мной. Я договорилась с Маринкой: когда я помру, пусть придет, мне ресницы покрасит. На меня ненакрашенную смотреть страшно. – Не умрешь, – пообещал Тишкин. – Ага... У меня мать от этого померла. И бабка. Наследственное. Почему это они умерли, а я нет? – Потому что медицина сильно продвинулась вперед. Сейчас другие препараты. Выживаемость девяносто процентов. – А ты откуда знаешь? Алина впилась в него глазами. – Это известно. – Тишкин сделал преувеличенно честные глаза. – Наука движется вперед. К тому же Интернет. Все со всеми связаны. Сейчас можно лечиться заочно. Наберешь по Интернету самого продвинутого специалиста и возьмешь консультацию. – Бесплатно? – Вот это я не знаю. Думаю, бесплатно. Какие деньги по Интернету... Алина задумалась. Постепенно Тишкин привыкал к ее новой внешности. Она была красива по-своему: худая и стройная, как обточенная деревяшка. Страдания сделали лицо одухотворенным. Молодость проступала сквозь болезнь. Алина верила каждому его слову. Она была по-прежнему наивна и доверчива, как раненая собака. Тишкин взял ее руку и стал целовать. Жалость и нежность искали выхода. Он целовал каждый ее пальчик. Ногти были детские, постриженные. – Тебе не противно? – спросила Алина. – Ты не боишься, что рак на тебя переползет? – Он не переползает. И потом его нет. Его же отрезали... – Да? – уточнила Алина. – Действительно... Настроение у нее заметно улучшилось. – Хочешь поесть что-нибудь? Если не боишься, конечно. Тишкин принес пакет из прихожей. Вытащил на стол коньяк, фрукты, ветчину, шоколад. – А у меня вареная курица есть. Алина вытащила одной рукой кастрюлю. Поставила на плиту. – Не трогай ничего, – запретил Тишкин. – Я сам за тобой поухаживаю. Он стал накрывать на стол. У него это ловко получалось. Алина сидела, кинув руки вдоль тела. Смотрела. – Что у тебя в жизни еще? – спросил Тишкин. – Рак. – А кроме? – Ты говоришь как дилетант. Кроме – ничего не бывает. – Ну все-таки... Какая-то мечта. – Сейчас у меня мечта – выжить. И все. Каждый прожитый день – счастье. Если бы меня поставили на подоконник десятого этажа, сказали: «Стой, зато будешь жить», – я бы согласилась. – Не говори ерунды. – Это не ерунда. Я утром просыпаюсь, слышу, как капает вода из крана. Это жизнь. В раковине желтое пятно от ржавчины. Я и ему рада. За окном зима. Люди куда-то торопятся. Я их вижу из окна. Какое счастье... Я согласилась бы жить на полустанке, смотреть, как мимо бегут поезда, спать на лавке, накрываться пальто. Только бы видеть, слышать, дышать... – Садись за стол, – скомандовал Тишкин. – То на подоконнике, то на полустанке... – Ты не понимаешь, – возразила Алина. – Говорят, что душа бессмертна. Но мне жаль именно тела. Как оно без меня? Как я без него? Алина смотрела расширившимися глазами. |