Онлайн книга «Просто свободный вечер»
|
– Ну конечно. – Если бы ты был тогда там… – Когда? Где? – Под горой Машук во время дуэли Лермонтова с Мартыновым, дуэли бы не было. Ты бы предотвратил. – Ненормальная. – Жаль, что тебя не было на той дуэли. – Ничего, я успею на другую. Алексей смотрит в потолок. – Плюну на все и уеду на Северный приют. – А что это за Северный приют? Тоже твой проект? – Высоко в горах стоит домик с островерхой крышей. Утром выйдешь, воздух звенит от чистоты. Снеговые вершины искрятся на солнце, как сколотый сахар. Небо густо-синее, как на японских открытках. И кладбище альпинистов есть. – Поехали… – В этом домике останавливаются туристы, которые пешком идут на Северный перевал. Раньше, в древности, это была дорога к морю. Они идут маршрутом древних. – А откуда ты все это знаешь? – Я там инструктором работал в студенческие годы. Деньги зарабатывал, горы изучал. – А горы изучают? – Привет. Горы – это знаешь что? Аккумулятор влаги. Они на климат влияют и на людей. – А почему ты там не остался? – Из-за женщины. Женщину полюбил. – А где она сейчас? – Дома. Жена. Нинка притихла. – У меня есть мечта, – сказал Алексей. – Я хочу купить гору. – Какую? – отозвалась Нинка. – Казбек. Или Машук. Все равно. – А зачем? – Подняться выше облаков и смотреть. – Ну, посмотрел, а дальше что? – Ничего. Это остается в тебе навсегда. Ты потом по-другому живешь. Нинка молчит. – Ты думаешь, я сумасшедший? – спросил Алексей. – Нет. Я чувствую в тебе эту высоту. Поэтому я тебя люблю. Тянутся друг к другу. – Ай! – вскрикивает Алеша. – Ты меня за волосы тянешь. – Это волосы на кольцо намотались… – Не трогай меня. У тебя вечно что-то случается: то в глаз пальцем ткнешь, то оцарапаешь. Алексей встает и начинает одеваться. – Ты уходишь? – упавшим голосом спрашивает Нинка. – Не могу же я на Басманной торчать пять часов… – Скажи, что попал в аварию. – Дура. – Ну хорошо, скажи своему Шефу, что ты был у любовницы. Он тебе поверит. – Нина… – Ну что «Нина». Забегаешь на сорок минут, как на бензоколонку. Лучше вообще не приходи. Или приходи на неделю. – О чем ты говоришь? Какая неделя? Ты же знаешь: днем я на работе. Вечером дома. – А ты возьми бюллетень. На работе скажешь, что заболел, а дома скажешь, что едешь в командировку. Алеша раздумчиво: – Да? – Ну конечно! Тебя никто не хватится. Поживем спокойно. Как на Северном приюте. Алеша стоит в нерешительности. На одной чаше весов – риск. На другой – счастье. – У тебя ничего не болит? – спросила Нинка. – Абсолютно. Я только все время мерзну и хочу есть. – Это потому, что ты худой. Дефицит веса. Скажи, что у тебя радикулит. Это проверить невозможно. Скажешь: ни согнуться, ни разогнуться. Они тебе назначат уколы, форез. А ты не ходи. Проверять никто не будет. Кому мы нужны, кроме самих себя. Чаша весов со счастьем стала медленно идти вниз. – А ты не будешь занята эту неделю? – спросил Алеша. – Я в простое. Наверное, в твоем строительстве, когда простаивает какой-нибудь кран, – это ЧП. Чрезвычайное происшествие. А тут простаивает целый человек. Пропадает даром моя красота. – Нинка задумчиво варит кофе. Наливает в чашку. Алеша обнимает свою красивую Нинку. Она обливает его горячим кофе. – Ой! – смущается Нинка. – Куртка… – А, черт с ней… Они стояли, обнявшись, как один ствол, переплетаясь руками-ветками. В кабинете Киры Владимировны сидел рентгенолог Николай Алексеевич, за глаза Колька. Он был молод, носат и прогрессивен. – Подумай сама: когда жили мамонты? – спросил Колька. – В эпоху раннего плейстоцена, – ответила Кира Владимировна и включила в розетку электрический чайник. – Правильно. А сейчас какой год? – 1984-й после Рождества Христова. – Правильно. А почему вымерли мамонты? – Изменился климат. Изменилась флора. Им стало нечего есть. Очень просто. – При чем тут твой инженер? – Несоответствие индивида и окружающей среды. Ген обреченности. – Это гипотеза, – возразил Колька. – Ничего подобного. Недавно в Якутии в вечной мерзлоте нашли мамонтенка. Подробно обследовали и обнаружили этот ген: икс, игрек, зет, один к двум. – Неужели ты думаешь, что от эпохи плейстоцена что-то сохранилось в наши дни? – Папоротники, клопы и муравьи. Выжили те, кто приспособился. – Интересно… – Колька почесал нос. – Муравьи работали, а клопы присосались. Кира Владимировна выключила закипевший электрический чайник. Разлила чай по стаканам. – А как ты собираешься его лечить? – спросил Колька. – Приспособить индивид к окружающей среде. – А если не приспособится? – спросил Колька. – Значит, надо приспособить среду к индивиду. Пусть эмигрирует, пока не вымер. – Он еврей? – Нет, по-моему. – Диссидент? – Биологический диссидент. В дверь постучали. Заглянул Алексей. – Можно? – спросил он. – Заходите, – отозвалась Кира Владимировна. – Хотите горячего чаю? – Очень хочу, – признался Алексей. – Спасибо. У меня есть сушки. Я их все время грызу. Алексей положил на стол пакет с сушками и сухарями. Колька с интересом рассматривал Алексея. – Как вы себя чувствуете? – спросила Кира Владимировна. – У меня радикулит, – соврал Алексей. – Ни согнуться, ни разогнуться. – Вы с кем живете? – спросил Колька. – С женой. А что? – насторожился Алексей. – А дети у вас есть? – Есть. Дочь. – Ну вот видишь, размножается, – отметил Колька, глядя на Киру Владимировну. |