Онлайн книга «Просто свободный вечер»
|
– Садитесь, – пригласила Кира Владимировна. Алексей присел к столу, начал пить чай, грея руки о стакан. – Вы где работаете? – спросил Колька. – Мы проектируем строительство. – А вы конкретно чем занимаетесь? – Я придумал автономные дома, без коммуникаций. Батареи от солнца. Можно построить Белые города. – Я это где-то читала, кажется, у Алексея Толстого: голубые города. – Алексей Толстой, между прочим, впервые выдумал лазерный луч. В повести «Гиперболоид инженера Гарина». Это был плод его фантазии. А сейчас этот луч незаменим в науке и медицине. – Вас поддерживают? – спросил Колька. – Нет. Мои Белые города никому не нужны. Только мне. – А любовница у вас есть? – вдруг спросил Колька. Алексей покраснел и приблизил лицо к стакану. – Не смущайтесь, – сказала Кира Владимировна. – Это мы не запишем в историю болезни. Алексей молчал, грыз сухарь. – А она тянет вас из семьи? – спросил Колька. – Нет, – ответил Алексей. – Ее устраивает статус любовницы? – Не думаю, – ответил Алексей. – Сколько вы зарабатываете? – Сто восемьдесят рублей. – Вам хватает? – Нет. – А как вы выкручиваетесь? – Жена работает. – Все ясно, – сказал Колька. – Я попрошу вас пригласить ко мне вашу жену, – сказала Кира Владимировна. – Зачем? – испугался Алексей. – Небольшая формальность, – успокоила Кира Владимировна и посмотрела на часы. – Если сможет, пусть подойдет в течение часа. – А бюллетень дадите? – настороженно поинтересовался Алексей. – Ну конечно. – На неделю, – уточнил Алексей и показал на пальцах семь дней. – Можно и больше. – Больше не надо, – благородно отказался Коржиков. – У меня дела, которые за меня никто не сделает. – Это наше с вами заблуждение, – вставил Колька. – Все сделают и без нас. Всех нас можно заменить и подменить другими. – Другие – это уже другие. А мы – это мы, – не согласился Алексей и поднялся. Он попрощался и вышел за дверь. Кира Владимировна и Колька молчали какое-то время. – Никакой обреченности в нем нет, – заключил Колька. – Для стовосьмидесятирублевого инженера он неплохо приспособился. Жена работает. Любовница терпит. Белые города – это комплекс непонятого гения. – Материальная неудовлетворенность. Гиперсексуальность. Отсутствие творческой реализации. Не приспособится. Вымрет. Кира Владимировна стала молча пить чай и так же, как Коржиков, грела руки о стакан. Лена Коржикова, жена Алексея, обожала цветы, и ее квартира была похожа на зимний сад: цветы в горшках и горшочках, фикус в кадке и даже маленькая пальма с шерстяным стволом. Сама Лена тоже походила на нежный цветок: бледная блондинка с тонкими руками и тихим голосом. В данную минуту она сидела за машинкой и печатала одним пальцем. Диктовала себе: – Условия квалификационного соответствия… Дочь Наташа, пятнадцатилетняя девушка, слушала Челентано. Наташа любила мерить купальники и ходить в них под музыку. Может быть, она готовилась к конкурсу на фотомодель. Наташа поет вместе с Челентано. У них вместе получается просто замечательно. – Кайф, правда? – Поди проверь жаркое, – предложила Лена. – Щас. Представляешь, ко мне Ленка Харлампьева подходит и говорит: «Какое ты имеешь право любить Сорокина, если я уже его первая полюбила. Я его давно люблю». Я говорю: «Когда это ты успела его полюбить, если он в третьем классе уехал с родителями в Бельгию, а вернулся только в этом году?» А она мне: «Вот в третьем классе я его и полюбила». Представляешь? Идиотка. – Все у тебя психи и идиоты, одна ты хорошая. – Не знаю, хорошая я или нет, но все вокруг действительно психи ненормальные. – По-моему, горит, – предположила Лена. – А Сорокин мне сказал: «Исполнится восемнадцать лет – поженимся». Я с его родителями буду жить. – У его мамаши шапочка из перьев. А папаша – вообще мордоворот, – прокомментировала Лена. – Откуда ты знаешь? – На классном собрании видела. Лысый. Нос, как клубника. Сорок лет, а выглядит на шестьдесят. Вон наш папочка – как мальчик. – Ответственная работа делает ответственную внешность, – защищает Наташа своего будущего свекра. Появляется Алексей: – По-моему, чем-то пахнет. – В духовке обед пропадает, – спокойно доложила Наташа. Алексей отвешивает дочери подзатыльник. Она живо выходит на кухню. Он неодобрительно смотрит ей вслед. – А я третью главу закончила печатать, – доложила Лена. – С семи утра сижу. Спина затекла. – Напрасно ты эту главу перепечатала. Шеф сегодня все зарубил. – Боже мой… Это не кончится никогда. Это какая-то прорва! – Значит, так… Быстро одевайся и беги в поликлинику. Кабинет 24. На третьем этаже. Возьмешь мой бюллетень. На неделю. – Ты болен? – Да. Радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться. – По-моему, ты прекрасно сгибаешься и разгибаешься. – Некогда. Беги быстрей. А то она уйдет. – Ничего не понимаю: почему я должна идти к врачу, если ты болен? – Так надо. – Дом на мне. Студенты на мне. Твоя диссертация на мне. Так еще и твой радикулит на мне. – Она сказала: в течение часа, а уже прошло сорок минут. Здесь еще ходу пятнадцать минут. – Но у меня обед на огне. – А эта корова на что? – Это не корова, а девушка. Лена набрасывает пальто. Уходит. Появляется Наташа, в халате поверх купальника. – Что ты получила по истории? – строго спросил Алексей. – Ничего. Меня не спрашивали. – А ну покажи дневник. – Я его в школе забыла. Алеша находит портфель. Достает оттуда дневник: – Вот он. Наташа опускает голову, нервно кусает губы. Рыдает. Входит Лена: – Ну что, опять гражданская война? – Заявляю официально: твоя дочь тупица и врунья! Протягивает Лене дневник с двойкой. |