Книга Не в силах устоять, страница 45 – Кара Эллиот

— Она моя муза, — шептал он, медленно перелистывая исписанные листы. — Как Линден, леди Брентфорд помогает мне обращать внимание на вещи, которые я мог бы пропустить.

Это эссе было лучшим из того, что он уже написал: стиль был и вполне реалистичным, и немного возвышенным одновременно.

— Что это ты заперся, словно монах, приносящий покаяние в своей келье? — Кэмерон зажег канделябр возле двери вощеным фитилем. — Господи, неужели ты не понимаешь, что сидение здесь почти в полной темноте нагоняет тоску?

— Я размышляю, — огрызнулся Гриф. — Так что обстановка вполне подходящая.

— О! — Брови Кэмерона поползли вверх. — И о чем же ты размышляешь? О Линдене?

— И об одной леди.

— Ну да. Я должен был догадаться, что тут будет замешана женщина. — Кэмерон подошел к камину и поставил ногу на решетку. — Уж не та ли, за которой ты наблюдал у кафе? Могу добавить, что у тебя был такой взгляд, который мог бы растопить огромную бочку замороженного шоколадного крема.

— Я не могу этого объяснить. Кажется, я околдован, — признался Гриф. — Влюблен, как школьник.

— И это ты, который устоял против чар всех красавиц и искусительниц Лондона? — Эта мысль, видимо, рассмешила Кэмерона. — Полагаю, что леди в кафе была сестра Лита — та самая, с которой ты развлекался.

Рычание было предупреждением для Кэмерона воздержаться от дальнейших рискованных замечаний.

— Да, это была леди Брентфорд. И я боюсь, что она попала в беду.

— Учитывая, что Лит ее брат, я в этом не сомневаюсь.

— Шутки в сторону. Это не повод для веселья, — отрезал Гриф. Вспоминание о том, как Лит и баронет весело смеялись, выходя из кафе, заставило его спросить: — Что тебе известно о Брайтоне?

— Не очень много, если не считать, что, по мнению некоторых моих знакомых, и он, и его кузен пользуются дурной славой.

— Почему?

Кэмерон пожал плечами:

— Я никогда не спрашивал. Но если хочешь, могу навести справки.

— Спасибо. Это очень помогло бы. А что касается Линдена… Ты узнал что-нибудь новое?

— Мой друг уже совершил небольшую прогулку в деревню. Но у меня появилась другая идея, как получить информацию.

— Я предпочел бы об этом не знать. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Пожалуй, ты прав.

Гриф мрачно смотрел на почти потухшие угли в камине.

— Я чувствую себя таким беспомощным. Это ужасно. Необходимо что-то предпринять вместо того, чтобы сидеть и ждать, пока ты будешь действовать.

— Да, вижу, ты и впрямь в странном настроении. — Кэмерон увидел на письменном столе стакан с бренди. Увидев, что он полон, он поднес его к губам. — Можно?

Гриф кивнул.

— Могу я задать еще один вопрос? — Не дожидаясь ответа, Кэмерон продолжил: — Почему тебя так заботят леди Брентфорд и ее проблемы?

Гриф затруднился выразить словами то, что он чувствует.

— Ладно, мне пора приниматься за работу, — сказал его друг, осушив стакан. — Когда ты не такой мрачный, то гораздо более интересный собеседник.

— Я ценю твою трогательную заботу о состоянии моей души, — сказал Гриф довольно резко. — Между прочим, почему ты вообще ко мне зашел?

— Я просто оказался поблизости и увидел свет в окне библиотеки, — небрежно ответил Кэмерон.

— Для того чтобы увидеть окно библиотеки, ты должен был бы пройти по одному из переулков.

Кэмерон лишь улыбнулся:

— Я непременно загляну, как только у меня будет, что тебе сообщить.

— Вот дьявол, — пробормотал Гриф, когда щелкнул замок входной двери. И вдруг выпрямился, кое-что вспомнив.

Неужели саркастическое замечание леди Брентфорд о мужчинах и их игрушках было нацелено и на него, а не только на ее брата? В тот момент его больше волновало ее расстроенное лицо, и он не придал значения ее словам. Но теперь, в тишине ночи, когда его ничего не отвлекало, кроме собственных мыслей, это высказывание всплыло в его памяти.

— Неужели она думает, что и я считаю ее всего лишь объектом для развлечений? Но ведь это полная нелепость.

Гриф заставил себя мысленно вернуться к их встречам. И в каждой из них четко прослеживался тот факт, что он вел себя как настоящее животное — щупал, лапал, гладил — исключительно ради собственного удовольствия. Что же она должна о нем думать? Впрочем, минуточку, это не совсем так, поправил он себя. Она тоже наслаждалась их близостью. Все верно, но чувство вины и стыда никуда не исчезло.

Достав записную книжку, он медленно пролистал страницы и перечитал свои замечания по поводу ее комментариев.

— Мне надо кое-что прояснить, леди Брентфорд, — пробормотал он. — Хотите вы этого или нет, пора мне взяться за это дело.

Элиза капнула несколько капель воды на палитру и осторожно смочила кисть.

— Немного жженой сиенны, — бормотала она, проводя мягкой кистью из соболя по засохшей краске, — поможет приглушить яркость лазури. Сейчас посмотрим, что получится.

Она приехала в Эбби уже после полудня, и сейчас ей ничего не оставалось, как начать осуществлять свой план. Завтра она поедет к Гасси, и они станут держать военный совет. Ее старая гувернантка будет рада помочь в борьбе против Брайтона и его неслыханного по своей наглости ультиматума.

Поможет своим острым умом, разумеется, а не своим хрупким телом, думала Элиза.

Хотя по размышлении она могла представить себе Гасси, которая собирается отрезать палец баронета своим секатором. Так ему и надо!

Этот образ заметно улучшил настроение Элизы.

И оно продолжало улучшаться по мере того, как цвета на бумаге все больше принимали нужные очертания. Живопись позволяла ей, забывать о своих неурядицах, пусть даже на короткое время. Создавать объемы, смешивать оттенки, добавлять детали — все это было чрезвычайно увлекательно.

Откинувшись, она стала изучать эскиз, на котором изобразила растения из сада вокруг своего домика. Среди прочих у нее получился лиловый водосбор, означавший «я намерена победить».

— Может, позже я срежу букет хризантем, — сказала она Эльфу, вскочившему на ее рабочий стол. — Он означает «изобилие и здоровье».

Мяу. Котик дал понять, что полностью согласен.

— Правильно, этот букет выглядит немного увядшим. Пойдем соберем новый?

— Мяу, — охотно согласился ее компаньон.

— Как приятно быть в компании с таким милым мужчиной, — сказала она, наблюдая, как кот исчез за дверью. — Гарри и его друзья просто идиоты по сравнению с тобой.

А что касается Цербера Хаддена…

Она собрала краски, альбом для эскизов и кувшин с водой, решив, что день слишком хорош, чтобы сидеть дома. Кроме того, Хадден заставлял ее думать о солнечном свете, сочившемся сквозь листья, словно жидкий мед, о ветерке, мягком, как тихий смех, о луговых травах, танцующих под пение птиц…