Онлайн книга «Голые циники»
|
После паузы отец начал первым: — Это все? — Все. — Это все ужасно, сын. Ты лишен на три месяца карманных денег, ты отдашь однокласснику свой лучший костюм, а главное — ты извинишься перед ним на завтрашнем школьном обеде. Публично. Понятно? — Понятно. — Понятно?! Нет, не понятно: Мне не понятно!!! Почему ты согласился со мной?! — Я слушаюсь тебя. — Почему ты не объяснишь причину этих поступков?! Может быть, она уважительная?! Может быть, твой одноклассник — придурок, и ты — прав. Почему ты боишься меня?! — Он придурок, пап. Он нарисовал на стуле учительницы мелом член, а она села. Все смеялись, а она — плакала. И я не боюсь, я люблю тебя… Барони переглядывались между собой. Семья. — Значит, так, — отец встал из-за стола, — Слава ко мне в кабинет, а с вами, молодой человек, мы завтракаем перед отправлением в школу и продолжаем сегодняшний разговор. Около кабинета он развернулся: — Милая, наполняй ванну. — Со свечами? Юрий Исаакович улыбнулся. Впервые за весь вечер. — Вячеслава, прошу вас ко мне на аудиенцию. И только тогда, когда Славка зашла в кабинет, он повернулся к жене и дыханием сказал: «Я люблю тебя». * * * Три часа ночи. Варвара лежала на полу. Наркотическое опьянение превратилось в отчаяние. Она встала и подошла к зеркалу. Ненавидела ту, в зеркале. Та была чудовищем, а она была несчастной. У той, в зеркале, на шее были синяки от рук Ричарда, а у нее на шее были объятия его рук. У той была разбита губа, а у этой следы от поцелуев. Та хотела убивать, а она хотела тихонько плакать. И плакала. И чем больше плакала, тем больше копилась злость и месть. Металлическая рамка с фотографией, на которой они с Ричардом целовались в музее Сальвадора Дали в Фигерасе, вылетела на улицу, разбив окно. — Ебись с кем хочешь! — Она так зло еще никогда не кричала. — Але, справочная, дайте мне телефон платных объявлений по аэропорту Шереметьево. Вас не ебет!!! — кричала и не слышала. — Объявления по Шереметьеву? Слушайте, дайте объявление. Я потеряла моего мальчика, я его потеряла… Не перебивайте меня! Его зовут Ричард. Я его очень люблю. Передайте ему по радио… Передайте ему по радио: «Ебись с кем хочешь, ебаный мудак!!!» * * * — Ты к окну? — спросил Герка Рича в самолете. — Я какну? Да ладно, мне даже не шутится. — Знаешь шутку из «Снежной королевы»? «И Герда, расставаясь с Каем, сказала на прощанье: Пока, Кай». — Смешно. — Что собираешься делать с Варей? Она ведь любит тебя. — Я написал ей записку своей кровью в ванной. — Ты ебаный мудак. Знаешь про это? — Уже слышал от нее. — Что написал, хотя я сам отгадаю, — «вскрой себе вены, шлюха»? — Я написал: «Если в течение трех дней не получу сообщение, что ты клянешься прекратить принимать наркотики, то я…» — …Отелло с толстым хуем… — …то я отрежу себе мизинец и пришлю его тебе, сука, по почте!!!!!!! — Нет-нет… Ты не ебаный мудак… Я недооценил тебя. Ты — ебаный-ебаный мудак-мудак. Скажи мне, Рич, это же понты. А?! Это же просто так, скажи?! Я твой друг, мне по хрену на Варю… Мне на тебя не по хрену, чувак! Ты же не сделаешь это?! — Если не получу от нее обещания, то в Таиланде отрежу мизинец и пошлю его ей. — Дурак… Дурак ты и мудак, блядь… Псих, сука конченая… Он же будет прислан позднее, чем ты сам вернешься домой. Давай сделаем так — ты не рубишь свой ебаный палец, а прибережешь его для Вариного клитора. Возвращаешься — разговариваешь с ней и только потом принимаешь решение. Сука ты, Ричард, меня пожалей. Что я буду паниковать там с тобой без пальца? Меня твой отец выебет, да что там выебет — выгонит с работы, что не уследил за тобой. — Так он разговаривал с тобой, чтобы ты следил? Ты — гондон сраный. Это правда?! И ты, блядина, согласился, да?! Отвечай, Герка! Ты же мой друг?! — Я твой друг. Да!!! Я — твой друг!!!!! Помнишь, когда распределялись операторы на телепроект «Последние Герои» на островах, а я очень хотел быть там. Это бы мне помогло вырасти, и в своих глазах… И во всех, блядь, глазах… Я попросил тебя поговорить с отцом, чтобы меня зачислили в операторскую группу. Ты сказал, что гордость не позволяет тебе просить его об одолжении. А на следующий день ты пришел ко мне и просил денег взаймы, потому что твоя ебучая гордость не позволяла тебе просить у отца. У того, кто кровь твоя, и заботится о тебе до сих пор, несмотря на твое к нему блядство?! И я, если помнишь, дал тебе денег. Последние свои деньги отдал, блядь… — Я не знал, Гер… — Да не перебивай ты меня, ебаный свет! Ты хоть сейчас послушай… Последние копейки тебе отдал, а на следующий день пешком на работу шел. Сейчас скажу тебе все, что было. Мне плевать, потому что твой эгоцентризм уже всех заебал. Ты только один, блядь, такой несчастный в огромной квартире с богатыми родителями… Отказываешься от проектов… выбираешь что-то… Да заеб ты уже всех! И Варю свою заеб! Придумал тоже, Ван Гог хуев, палец себе отрезать. Да хуй себе отрежь и сожри его, я и глазом не моргну. Заеб… Все… я сплю. И, блядь, не лезь ко мне. Я — оператор телекомпании твоего отца и буду слушаться тебя. Но только в рабочих моментах. Усвоил, пидор?! Герка закрыл лицо руками и заплакал. И еще… Две женщины в салоне самолета… Тоже. * * * Юрий Исаакович закрыл дверь кабинета, прошел мимо Славы и достал из шкафа сигару «СОНІВА». — Вы не против? — Он к дочери. — Пап, если можно, не кури пока, а? Мне не нравится запах сигар. — Молодец, что заботишься о ребенке. — В смысле? — В прямом, дочь! Мне Варя все рассказала. — Что рассказала? — Про секс в Большом городе. Ты что такая непонятливая или будешь продолжать мне врать?! Смотри, я не стану долго терпеть. Говори. Я хочу, чтоб ты рассказала сама. Славка упала и схватила отца за ноги. Заревела. — Папочка, прости, я не хотела, папочка, это впервые… — Впервые что? — Я впервые была с мужчиной, после клуба… — Пьяная? — Это впервые, папочка, прости… Юрий Исаакович сел с ней рядом, обнял и поцеловал в голову. Голос его стал совершенно спокойным и заботливым. — Он кончил в тебя? — Не знаю, папочка. Славка плакала, как в детстве. — Вытри сопли. Варя стала вытирать заплаканные глаза. Юрий Исаакович улыбнулся. |