Онлайн книга «Голые циники»
|
Сергей знал, что тот дома. Поэтому жал на звонок сорок минут. — Ладно, заходи… Квартира, заблеванная наглухо, остатки лампочки, кот, испуганно таращившийся из-за батареи, нет посуды, банок пятнадцать тушенки, пустых и вылизанных пустых, разбросанных в бешенстве пьяном, презрение по углам и тупик повсюду… А на гвозде, вбитом кулаком в стену, идеально чистый парадный костюм десантника с орденами… Все… Это могила неизвестного героя Афганской войны, а потом и Чеченских… — Че пришел? — За советом, брат. — Какой я тебе советчик?! Посмотри на меня! Лучше убей меня, Серега… Я не справляюсь уже с собой… — Мне нужен твой совет. И мне всегда был нужен твой совет. — Принеси выпить. Иначе нет советов. Это тебе не Страна Советов, ебаный свет! Здесь ее уже давно проебали и заблевали, ебаный свет! И он стал бить распухшим кулаком дверь. Уже распухшую дверь. — Хорошо, не запирай… Я скоро… — И сырой килечки полкило. — Кильки? — удивился Сергей. — Коту, блядь… Мейерхольд поднял кота на руки и поцеловал в нос. Кот улыбнулся. — Только ты меня, Митрич, и понимаешь… И любишь… Эти двадцать минут ожидания, пока Сергей не вернулся, были для Мейерхольда вечностью. — Давай быстрее. — На. Мейерхольд нагло и одновременно стыдясь, посмотрел на Сергея. Открутил пробку «Немиров» и, как на водопое, жадно залил себе в горло треть бутылки. — Спасибо. — Перестал бы ты. — Заткнись. Говори, че пришел? — И стал наполнять миску свежей килькой. Кот заурчал. — Я с девушкой познакомился. — Молодец… Молодец, — и залил еще треть в горло. — А я уже забыл, как они выглядят… голые. Водка подействовала. Мейерхольд подошел и вытаращил испуганные глаза на глаза Сергея. Схватил его за голову. Сначала зашептал, а потом и закричал: — И уже не помню, когда у меня хуй стоял в последний раз… Понимаешь!!! Я не помню этого!!! Серега, вытягивай меня, слышишь, брат!!! Спасай, еб твою мать, меня!!! Они стояли посередине комнаты в обнимку и рыдали. Два героя. Потом вытерли рукавами слезы. Отошли на шаг друг от друга и… отдали честь. Два солдата. Митрич доел кильку. Благостно развалился и задремал. * * * Слава Барон и Варвара всегда ели мало сладкого — поддерживали фигуру. Славка оттого, что была предрасположена к полноте, а Варя, чтоб не соблазнять подругу. Сейчас они сидели в кондитерской «Семадени», за столом, который был завален самыми разными сладостями, и, глядя на все это, пиратски потирали руки. Предвкушая. — Я буду есть руками. — Я тоже. — Я, Славк, буду много есть, все на хрен съем… — Я тоже, на хрен, все съем, но потом — поблюю… — На хрен блевать? — Чтобы потом еще поесть. — Логично, я тогда тоже поблюю. — Варь, шутка, это диета такая. Поел все, что хочешь, — поблевал. Мозг получил сигнал, что ты — сытый, и успокоился. — Получается, что ты мозги ебешь?! — Да, я мозгоебка, — рассмеялась Слава. У нее было хорошее настроение, потому что начались месячные, с отцом налажены отношения, они даже стали лучше. Словом, жизнь налаживалась. — Я тоже, подружка, мозгоебка, — и Варвара стала серьезной. — Что опять-то натворила? — Помнишь охранника Сергея из супермаркета? — Ну, нет, только, Варь, не говори мне… — Да нет, пока — нет. Я его в театр пригласила. На «Служанок» Виктюка. — Варь, может, не надо, а? Вернется Рич, вы помиритесь, и все будет у вас хорошо. Ведь вам же было очень хорошо вместе, вы такие цельные были вместе, вы такой бандой были. — В том-то и дело, что были… — Это все легко поправимо. — Поправимо? Не уверена. Губа заживет, но внутри — нет. Обида — нет. Злость — нет. Он меня всегда упрекать будет, я его знаю. Может, помолчит немного, но потом обязательно вякнет. Сколько раз так было. Я ему говорю: «Мне под эту блузку нужно надевать бюстгальтер»? Он посмотрел и небрежно так: «Да нет, так хорошо». Я ему: «Точно? Не будешь ревновать — ведь я только твоя. Все тебе завидовать будут». Он опять заверил, что все нормально. Мы в гостях были, жарко, вот они кондишн и включили. У меня от холода соски немного встали и стали видны через майку немного… — Вот, блядь, этого Ричард не любит… — Ричард не любит, зато все окружающие посмотрели. Тут Рич встали громко всем: «Ну что, нравятся соски моей девушки?» Потом он зло схватил кувшин с морсом и выплеснул его мне на майку: «Вот так, по-моему, совсем хорошо! Может, потрогать кто хочет?! Так она даст! Дашь ведь, сука?!» Вскочил и ушел из квартиры. — Он — псих, Варь, но он любит тебя. — Я взяла рубашку у хозяина квартиры и вернулась домой. Что, ты думаешь, он делал? — Что? — Смотрел фильм Питера Гринуэя «Вор. Повар. Его жена. Ее любовник». — И что из того? — Да он — псих, блядь. Он мне, на примере этого фильма, стал демонстрировать, что такое любовь. Начал кричать, что настоящая любовь у главных героев, где любовника жены убивает муж, а она, из-за большой же любви, запекает того в духовке и съедает. Всего съедает. Целиком, прикинь. Он считает, что это настоящие чувства, псих ебаный. — Не поспоришь. — Начал упрекать, почему я надела майку без лифчика? Я говорю: «Ты сам же разрешил?!» Он: «Я не разрешал». — Ты че-нить понимаешь? — Понимаю, Варь. — Посмотрите на нее, понятливая какая?! — Ты и сама все понимаешь… — Да! Понимаю! Я видела, что его это бесит. И хотела, чтобы он бесился. — Вот он и бесился. И ты же этого хотела, не так ли?! Варь, может, не он — псих? Потом они сидели двадцать минут молча. Потом обе посмотрели друг на друга, синхронно встали и обнялись. — Давай, Славка, сожрем здесь все, к чертовой матери! — Сожрем обязательно… и это… еще вот что… не спи, по крайней мере… сегодня не спи с охранником, а?! — Посмотрим на его поведение. — Че сказать… по крайней мере — честно, подруга. * * * Через час Сергей сходил еще раз в магазин. Вернулся, поставил на стол пакет с продуктами и стал вынимать: бутылка «Столичной», сосиски, ржаной хлеб, килька для Митрича, маринованные помидоры и «Coca-Cola». |