Онлайн книга «Земля-Сортировочная»
Это ладно, это что. А гадалки какие дела загинают! Пришел к одной, а она мне: тебя, милай, болезнь ждет лютая, ты ее через выпадение из окна шестого этажа получишь — башка от удара в пищеварительный тракт заберется. Я поверил и бегом от нее топиться, чтобы не было этих ужасов. Кирпич на шею — и бултых! Очнулся — кругом белое и непонятное. Я испугался, вскочил, побежал вроде бы в двери, а вылетел в окно и… Прокралась–таки бедовая голова в живот! Таким вот манером опять я по врачам намылился ходить. Не только, понимаете, средства боюсь растрате предать, а жизнь продлить охота. Конец рассказа Ричарда «Экстрасенсы». — Что ж такое–то!.. — зашипел вдруг Витька, убрав со стола разложенную траву. На пятнистой столешнице был рисунок. Все, кроме Свиньи, подошли поближе, чтобы рассмотреть. Рисунок изображал некое рахитичное существо с огромными губами, кудрявое, с круглыми, сведенными на переносице глазами и татуировкой «Полемично и поэтично» на животе. Такие слова Пальцев написал в рецензии на научную работу Витьки Фигова–Лимонова, благодаря чему стало ясно, кого живописец взял за модель для своего произведения. Под рисунком были также начертаны слова: «В этой старой африканской песенке поется, что я, Полифем Лу, иду охотиться на Большого Зу, а в хижине меня ждет моя маленькая скво». — Свинья, это ты нарисовал?.. — бледнея, спросил Витька. — Я, — признался Барабанов. — Я свою ручку хотел расписать, потому что она мазала пастой, а твою хорошую ты у меня отнял. Ты сам, Витька, виноват, потому что ты ктырь. — Вот, значит, ты какой — Антон Барабанов!.. Вот, значит, как ты платишь за мою доброту!.. Я, значит, ктырь!.. — Хо! — воскликнул Свинья и обратился к широкой аудитории: — Знаете ли вы о том, что Витька пишет поэму про то, что он не ктырь? Нет? А вот так! Он ее, правда, почитать никому не даст, потому что мы не разбираемся в искусстве. Но сюжет известен. Он примерно таков. Жил–был на свете добрый Витька. Он всем давал свои вещи. Вещи ему потом возвращали и благодарили его. Но тут появился я и стал все вещи у него забирать и не отдавать, а вместо благодарности глумился над ним. Тогда Витька больше не смог быть добрым, а я вероломно назвал его за это ктырем. Поэма обличительного характера, бичует мои пороки, потрясающая по драматизму и выразительности. — Да что же вы все на меня напали, проклятые злобные твари!.. — рассердился Витька. — Николай Марков, будь другом, прочитай свою поэму «Песнь о Свинье»! — Хорошо, Виктор, — согласился Николай Марков. — Я прочту. Пусть будет по–твоему. Но если какая белобрысая сволочь начнет перебивать через каждое слово — дам в дыню. Николай достал из кармана блокнот. Поэма, называющаяся «Песнь о Свинье», была ярко выраженного аналитического характера. Она почти полностью посвящалась, собственно, не самому Барабанову, а длинному, растянутому на многие поколения процессу деградации, который и привел к появлению Барабанова на свет. Причиной этой обратной эволюции было нечто, поименованное как «евдарлык». Оно поселилось еще в основателе рода и явилось чем–то вроде демона–разрушителя. В частности, приближаясь к современной эпохе, евдарлык проявился в рождении у слонов слоненка–мутанта Бумбы. Отец хотел прибить уродца, Но ярость вдруг сдержал свою. Детеныш стал за жизнь бороться И вырос в грязную свинью. Хоть папа слыл слоном мудрейшим, Сыночек вырос туповат, И вот тогда совет старейшин Решил изгнать его из стад. Дальше описывались скитания и злоключения несчастного Бумбы, пока в степях он не встретился с овцою. Когда он пал у дастархана, В слезах воскликнула она: «Кто ж так измордовал барана, Лишил прекрасного руна ? Лишил рогов и морды милой, Отрезал толстенький курдюк?» Но тут как будто из могилы Вдруг подал голос поросюк: «О ты, прекраснейшая пэри, С лицом, похожим на банан, Я прибыл из далеких прерий, Где много диких обезьян!..» Далее Николай в скупых, но ярких красках обрисовал любовь Бумбы и овцы, плодом которой и явился непосредственно Антон Барабанов, то есть собственно Толстая Грязная Свинья. Однако внимание поэта вновь переключилось на Бумбу: — Да, слаб здоровьем оказался Наш полуслон и полусвин. Запали щеки, хвост ссыхался, И в кровь не шел адреналин. К тому ж был неразборчив в жрачке, Все время что попало ел. Сожрав помет полярной крачки, Он в страшных корчах околел. Затем автор дал новоявленному герою, то есть Свинье, характеристику. Заключительная часть поэмы была посвящена сердечным привязанностям Свиньи. И вот нашел себе подружку Вконец оголодавший хряк: Бобриска Розовые Ушки Жила в деревне Коровяк. Жила в тиши, в уединенье, Окрест отличницей слыла. Вдали от всяких развлечений Кормила кур и холст ткала. Апофеозом явилось объяснение Свиньи в любви и отказ Бобриски, в результате чего евдарлык довел долгий процесс до логического финала неожиданно чудовищным образом. — Ай–яй–яй, — дотерпев, сказал Барабанов. — Эпическое полотно автор–то создал. Ямбом. Прямо–таки Пушкин. Они с Мазой со значением поглядели друг на друга. Тем временем на столе Витька закончил гравированное изображение гигантской щетинистой свиньи в тюбетейке и с барабаном в ручках. — Ладно, Витька, ладно, Николай Марков, — сказал Барабанов. — Тогда и я прочту о вас стихи. Сперва, Николай, стихотворение о тебе. Я его сочинил сам. Оно, конечно, немного уступает твоему по размерам, но на голову выше по художественной мощи и концентрации образа. Вот оно: Шел по улице мужчина С узким лобиком кретина. А о тебе, Витька, я прочитаю стихотворение небезызвестного всем вам Внукова. Оно называется «Ктырь». Вы время не теряйте, скупайте банки, склянки, бутылки и копилки, машины и тазы, затем их продавайте и деньги выручайте, потом приобретайте: красивые тарелки, носки и утюги, сгоревшие кастрюли, протухшие пилюли и много–много–много подобного добра. Свалите это в кучу большую–пребольшую, заприте ее в комнате и выбросите ключ. |