Онлайн книга «СССР. Дневник пацана с окраины»
|
– Я еще не ложусь, – сказал я. – А пора. Уже пятнадцать одиннадцатого… Папа сел на кровати. – Ты что, русского языка не понимаешь? – спросила мама. – Долго тебя ждать? – Недолго. Вообще меня ждать не надо. Сейчас уйду – и все. – Куда ты уйдешь? Что ты такое городишь? – Отойди, не мешай. Папа спустил с кровати ноги, посмотрел на меня, встал, шатнулся, схватился за спинку кровати. Мама начала снимать с кровати покрывало. Папа взял со стула свои брюки. Пряжка ремня звякнула, ударилась о спинку. – Куда ты собрался? – сказала мама. – Ложись. Я сейчас постелю – и ляжешь. – Все, все, все… Хватит. Ухожу. Идите вы все на х… Все, все, все… Папа застегнул ширинку, конец ремня болтался. Он просунул руки в рукава рубашки. – Что такое, Петя? Что случилось? Ты ложись, поспи… Дверь открылась, заглянула Наташа. – Что у вас тут такое? – Иди отсюда, не мешай. – Папа пытался застегнуть рукава рубашки. – Все идите на х… Ухожу. Больше не могу. Сами все решайте… Больше я за вас не буду думать… Ничего, поймете. Все поймете, только будет поздно… Хватит с меня, хватит. Наташа отскочила в сторону. Папа вышел в прихожую, нашарил выключатель, включил свет. – Сделай что-нибудь. – Наташа посмотрела на маму. – Он собрался уходить куда-то… – Петя, успокойся… – начала мама. – Ложись, поспи. – Не говори мне больше это. И пятьсот рублей своих можешь забрать. Мне больше не надо. Мне уже ничего не надо. Поняли? Все. Ничего больше не надо. Или вы еще не поняли? Хватит, я сказал… Ухожу к е…ни матери. Ухожу. Потом поймете… Будет поздно… Папа сунул ноги без носков в ботинки, стал завязывать шнурки. – Папа, перестань, – сказала Наташа. – Что с тобой такое? – Она повернулась к маме. – О чем он говорит? Какие пятьсот рублей? – Думаешь, я знаю? – А где он был сегодня, с кем выпивал? – Он мне не отчитывается, ты прекрасно знаешь… Папа встал, его шатнуло. Он сдернул свою куртку с вешалки. – Быстро раздевайся и ложись! – закричала мама. – Что ты здесь концерты нам устраиваешь? Кому сказала? Быстро раздевайся и ложись! А то сейчас не знаю, что тебе сделаю! Я испугался, что папа ударит маму. Он сел на лавку в прихожей, стал стягивать с ног ботинки. – Давно бы так, – сказала мама. – А то устраиваешь непонятно что при детях. Тебе что, вообще на них наплевать? Ты не понимаешь, как ты их травмируешь такими вот концертами? Папа пошел в спальню, на ходу пытаясь снять рубашку. Мама подошла к нему, помогла, выключила свет. Горела только настольная лампа. Мне осталось решить одно последнее уравнение. * * * За окном шел снег. Мы работали в слесарной мастерской – опиливали заготовки гаечных ключей. Это был заказ троллейбусного парка. Владилен сидел у себя в кабинете. Он всегда давал задание и уходил в свой кабинет – сидел там и читал «Советский спорт». Прозвенел звонок – начался перерыв между «трудами». – Погнали в снежки! – крикнул Кузьменок. Дверь на улицу была напротив мастерской. Кузьменок открыл ее и выскочил на снег, за ним – все остальные: как были, в тапках и черных фартуках поверх пиджаков. Все начали лепить снежки и кидать друг в друга. Владилен выглянул из дверей. – Дальше отойдите! – крикнул он. – Чтобы в окна не попасть! Не дай бог, разобьете – сами будете стеклить. Что, неясно? Мы столпились вокруг стола Владилена со своими ключами. Только Кириллов еще стоял за верстаком и водил по ключу напильником. – Кириллов! – крикнул Владилен. – Быстро закругляйся. Все тебя ждут. Кириллов отжал тиски, вынул ключ. Все посмотрели на него и заржали. Ключ был кривой, как чертеж от руки. – Ну, Кира, тебе «два» обеспечено, – сказал Кузьменок. – Какое там «два»? «Кол». – Стрельченко выхватил ключ у Кириллова. – Можешь сразу его выкинуть в мусорку. – Отдай ему ключ, – сказал Владилен. – Здесь я решаю, что кому ставить. Быстро отдай ему ключ. Кириллов забрал ключ у Стрельченко. Владилен поманил его пальцем, взял ключ, подержал в толстых пальцах со шрамами. – И что это такое, по-твоему? Ключ? Если ты следующий раз не доделаешь его по-человечески, я тебе «единицу» поставлю. Он взял ручку и вывел в засаленном журнале «тройку с минусом». Минус был длиной почти сантиметр. * * * Я повесил пакет с тапками и куртку на вешалку, взял номерок – сто девяносто девять. С таким номером хорошо сыграть с кем-нибудь на щелбаны, но сейчас уже никто не играет, надоело. Играли в том году, когда в гардеробе только поставили новые вешалки с номерками. Первое время в гардероб никого не пускали, а номерки выдавали дежурные классы. Техничка Семеновна водила шваброй по плиткам пола. Рядом стояло ведро с водой. В ведре плавал мусор. У дверей на лестницу стояла толпа. На второй и третий этажи до первого звонка не пускали. На углу лавки сидел Кузьменок. Он сказал: – Привет. Я кивнул. Кузьменок открыл дипломат, вынул свою тетрадь в клетку – он всегда в ней рисовал на уроках. – Смотри, Разов, какого я солдата нарисовал. Нормальный солдат, да? Он не умел рисовать вообще, и все его солдаты были похожи на роботов. Я сказал: – Да, нормальный. – А этот как – нормальный? – Ага. – А какого бы ты выбрал – этого или этого? – Этого. – Смотри, вон тот пацан ограбил буфет. – Кузьменок показал на Щукина из десятого «А». Я знал про этот случай – Наташа рассказала. Месяц назад, в воскресенье Щукин и Горшков из его класса выломали дверь буфета и забрали деньги – двадцать пять рублей и сорок шесть копеек. Но их сразу поймала буфетчица Лиля Петровна – она случайно зашла в школу в выходной. Дело потом замяли, потому что папаша Щукина – председатель профкома на регенератном заводе, а завод – наши шефы. Прозвенел звонок. Дежурные пацаны из седьмого «Б» открыли дверь на этажи. Толпа рванула вверх. – Ну-ка шагом, не бегом! – орала Софья Эдуардовна, классная седьмого «Б», маленькая и седая. Радио над дверью захрипело: – Внимание, начинаем утреннюю гимнастику. Первое упражнение: поставьте ноги на ширину плеч, разведите руки в стороны… Историца сидела за столом, листала журнал и лизала дужку очков. – …Делаем наклоны. На раз – наклонились, на два – выпрямились. Раз-два, раз-два… |