Онлайн книга «СССР. Дневник пацана с окраины»
|
Пацан в синей куртке – я его помнил, он раньше учился в семнадцатой – нагнулся и поднял с асфальта зеркало от «каблучка». Оно не разбилось, только треснуло. – Поставлю себе на «Яву», – сказал пацан. * * * На заднем крыльце школы, у забитой двери, меня ждал Гурон. Он пришел не в школьной форме, а в джинсах «Texas» – с замками на задних карманах. – Принес? – спросил Гурон. – Да. – Сколько штук? – Не помню. Сейчас сам увидишь. Я открыл дипломат и стал расставлять на крыльце пластмассовых солдат, ковбоев и индейцев. Я собирал их два года – выменивал или покупал: маленьких по пятьдесят копеек, больших – по рублю или рубль пятьдесят. В том году Тарасевич из нашего класса сказал, что индейцы есть в ГУМе. Я поехал, но их уже разобрали. Они стоили рубль двадцать за целый набор – десять штук. Гурон брал каждого солдатика, рассматривал. – Хороших мало, – сказал он. – Только с двумя пистолетами, с плеткой и который «руки вверх». Остальные – говно. А индейцев сейчас вообще никому не нужно. Их давали недавно в ГУМе, и все, кто хотел, купили. Короче, за всех могу дать две машинки. Гурон расстегнул свою сумку, вынул две модели машин в синих коробках с вырезом. На коробках было написано «Matchbox». – Почему такие маленькие? – спросил я. – Это не масштаб «один – сорок три»… – Что значит – маленькие? А какие ты хотел – такие во? – Гурон развел руки в стороны. – Я тебя не заставляю. Хочешь – бери, не хочешь – не бери. Засунь своих индейцев в жопу. Я взял модели в руки, чтобы рассмотреть. Одна была «Audi Quattro», вторая – старый «Citroen» с наружными крыльями. Бок красной «Audi» был поцарапан. – Смотри, поцарапано, – сказал я. – Все. Давай сюда машины и забирай свое говно. Я их продам Ковалеву с седьмого «А» по червонцу. Понял? У него знаешь, сколько бабок? Его батька работает на «Химволокно», во вредном цеху, получает рублей пятьсот или больше. Он Ковалеву каждый день дает рубль, а иногда – три. – Ладно, я беру. – Давно бы так. Обязательно надо повые…ся? Я тебя когда-нибудь отхерачу. Гурон несильно стукнул мне в плечо, стал собирать солдатиков в сумку. – А если еще будут такие – за деньги возьмешь? – спросил он. – По сколько? – По червонцу, я ж сказал. – «Чайка» стоит девять сорок. Самая дорогая модель. – Ну и что? Эти лучше. Эти – импортные. – Ни фига они не лучше. * * * Я проснулся. Было темно. Скрипела кровать родителей. Слышался шум. Я тихонько приподнялся на локтях. Моя и родительская кровати стояли голова к голове. Папа лежал сверху на маме и двигался. Оба были под одеялом. Я понял, что они делают. Я тихонько повернулся к стене. Скрип кровати прекратился. Папа что-то сказал маме шепотом – я не расслышал. На улице завыл ветер. На балконе ударились друг о друга прищепки на веревках. * * * – Сегодня мы посвятим классный час обсуждению фильма, который вы все должны были посмотреть, – сказала классная. – Что это за фильм, кто скажет? – «Чучело»! – крикнула Неведомцева. – А фамилию режиссера кто-нибудь помнит? – Баранов! Нет, Бычков! – Быков, а не Бычков, – поправила классная. – Ролан Быков, известный советский режиссер детского кино. Итак, поднимите руки все, кто посмотрел этот фильм. Не подняли только Косаченко и Кузьменок. – А вы почему не выполнили задание? – спросила классная. Оба пацана промолчали. Мы с Колей ходили на фильм в понедельник, в «Чырвоную зорку». Мне он не очень понравился: фильм как фильм, я не понял, зачем его надо смотреть всему классу и потом обсуждать на классном часу. – …Это фильм из тех, о которых спорят, которые вызывают в нашем обществе дискуссии, – говорила классная. – Мы в нашем педагогическом коллективе тоже обсуждали его, и мнения высказывались самые различные. Но я предлагаю вам обратить внимание на один момент – ключевой, насколько я понимаю, – на взаимоотношения коллектива и отдельного человека. Главная героиня… – А правда, что она – дочка Пугачевой? – спросила Завьялова. – Во-первых, перебивать говорящего нехорошо, – строго сказала классная. – Но чтобы больше не возвращаться к этой теме… Да, Кристина Орбакайте – дочь нашей известной певицы Аллы Пугачевой… – А почему у нее тогда такая фамилия? У нее папа – нерусский, да? – …Но, повторяю, мы здесь сегодня говорим не об актерах, которые играли в фильме, а о морально-этических проблемах, которые в нем поднимаются. И как я уже вам начала говорить, пока меня не перебили, одна из важнейших проблем – это взаимоотношение коллектива и человека. Главная героиня не смогла вписаться в новый школьный коллектив, и это во многом ее собственная вина, потому что она не осознала значимости коллектива, не осознала приоритета коллектива над отдельным его членом, и в этом – ее настоящая трагедия и беда… – А правда, что из собачьего сала делают мыло? – спросила Завьялова. – В кино говорили… * * * Трактор медленно тянул по полю картофельный комбайн. Мы шли за ним с ведрами, подбирали картошины. Когда набиралось ведро, несли его к другому трактору, с прицепом. На прицепе стоял дядька в кепке, курил «Беломор». Он наклонялся, брал ведро и высыпал в прицеп. – Пойдешь с Кирилловым по разам? – спросил у меня Кузьменок. – Зачем? – Так… Он на тебя обзывался. – Кузьменок улыбнулся. Я понял, что он врет. – Давай сейчас отойдем в сторонку, чтобы классная не видела… – Не буду я с ним… – Что, сосцал? – Ничего я не сосцал. Просто не хочу. – Сейчас скажешь, что голова болит или еще что-нибудь, да? – Ничего у меня не болит… – Тогда чо ты сцышь? – Сказал я, что не сцу… – Значит, будешь? Кириллов ударил первый – несильно, но в нос. Пошла кровь. Я ударил ногой. Хотел прямо в яйца, но промазал – самому стало больно. Я закричал. Кириллов отступил. Я ударил еще раз – кулаком под глаз и в ухо. Кириллов отвернулся, схватился за лицо. – Все, хватит, – сказал Кузьменок. Автобус ехал мимо серых полей. Болел большой палец на правой ноге – это ей я ударил Кириллова. Кириллов сидел у окна, рядом с ним – Кузьменок. Кузьменок содрал с него шапку, высунул ее в окно – типа, собирался выбросить. Кириллов подпрыгивал на сиденье, тянул руки за шапкой. – Что у вас там такое? – крикнула классная. – Ну-ка быстро прекратили баловаться. |