Онлайн книга «СССР. Дневник пацана с окраины»
|
Наташа и мама сидели за большим столом в зале. Наташа делала уроки, мама проверяла тетради. У мамы был методический день, она не ходила в свою школу. Я спросил: – А что, на самом деле может быть ядерная война? Мама подняла голову, посмотрела на меня. – Наверно, может… – И что, мы все погибнем? – Ну… Не надо так говорить. Люди ведь борются за мир, против гонки вооружений… – Но погибнуть все равно можем, – сказала Наташа. – И ты не боишься? – спросил я. – Я про это как-то не думаю… – А ты, мам, боишься? – Не знаю. Если все-все погибнут, то не страшно. Ладно, хватит про это. Иди лучше мой руки и обедай. Я только что щи разогрела. Я снял с плиты зеленую кастрюлю, взял половник и налил себе полмиски, бросил назад в кастрюлю куски картошки. Открыл холодильник, вынул литровую банку сметаны, снял с нее крышку, положил в щи ложку сметаны, еще одну. В сметане остался желтый отпечаток от ложки. В зале мама говорила Наташе: – Всегда должна быть какая-то гибкость. Это же школа, а не армия. Да, я дежурный учитель, но я не могу уследить за каждым. Кто-то может и пробежать, это же первоклассники. Только что из детского сада пришли… Их нельзя заставить все время ходить по струнке – они еще не привыкли, не понимают. Зачем же сразу отчитывать… – Мам, ты не переживай так все это серьезно, – сказала Наташа. – Не принимай близко к сердцу. Из-за всяких мелочей расстраиваться… – Ну разве это мелочь? Меня директор перед всей школой отчитывает, а для тебя это мелочь? – Ну а что тогда надо сделать? Уволиться, перейти в другую школу? – А что, в другой школе будет не то же самое? – Вот, я и говорю… * * * Я сидел на кушетке в кабинете медсестры, ждал очереди лечить зубы. Врачиха – толстая старая тетка – сверлила зуб Кутепову. Он дрыгался в кресле и пищал. Врачиха выключила бормашину, заорала на него: – Ты что, дурной? Что ты дергаешься? Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь во рту порезала? Я сел в кресло, сжал руками подлокотники. Сердце забилось быстрей. В плевательнице лежали куски окровавленной ваты. – Шире рот открывай, что я так у тебя тут увижу? – гаркнула на меня врачиха. Я разинул рот так широко, как мог. Она начала ковырять в зубах железкой. – Так… Тут у тебя дырка, надо пломбу поставить… – Все, больше не будете сверлить? – спросил я. – Сколько надо, столько и буду. Не спрашивай, понял? Врачиха нажала ногой на педаль, бормашина завертелась. Я вжался в кресло. Она сунула сверло мне в рот, я еле успел отдернуть язык. Сразу стало больно. Я сильнее сжал поручни кресла… – Все, с тобой разобрались. Два часа не есть. Следующий. Я слез с кресла, вышел в коридор. У зеркала рядом с гардеробом причесывалась десятиклассница. Я часто видел ее на Рабочем. Она гуляла с Рыжим – он в том году закончил школу. – Что, зубы лечили? – спросила она. – Да. – Было больно? Я кивнул. – А я не пойду лечить зубы, я их ненавижу лечить. Ненавижу зубных врачей. И ненавижу гинекологов. * * * Физкультура была последним уроком. Мы по очереди прыгали через «козла», приземляясь на брезентовые старые маты. На длинной деревянной лавке сидели освобожденные от урока – Корсунова, Тарасевич и Лозовская. Тимур Николаевич в черном спортивном костюме стоял напротив «козла». Мы прыгнули по последнему разу. – Все, теперь оттащили «козла» и маты – и баскетбол. Сначала – девочки, потом – мальчики. – А почему сначала они? – крикнул Кравцов. Тимур не ответил, зашел в свою комнату, вынес баскетбольный мяч. – Стройся! На первый-второй рассчитайсь! – крикнул он девкам. Пацаны расселись на лавках. Игра закончилась. Мы зашли в раздевалку – все мокрые от пота. Команда, в которой был я, выиграла двадцать один – шестнадцать. Кузьменок стащил с себя синюю майку с рукавами, сел на лавку. Рядом переодевался Кириллов. Он уже застегивал рубашку. Кузьменок поднялся, схватил Кириллова за воротник у самого горла. – Хули ты меня локтем стукнул? – Когда? – Под кольцом, когда я Толику пасанул… – Не бил я тебя. – Что-то ты борзый стал. Может, выскочим с тобой, а? Кириллов молча смотрел на Кузьменка. Он был выше и толще, но боялся. Почти все пацаны боялись Кузьменка. – Ну что, выскочим или сосцал? Кузьменок резко дал Кириллову в «солнышко», в нос кулаком, два раза ногой. Кириллов присел на лавку, заплакал. Кузьменок снял с крючка голубую рубашку. Воротник на сгибе потемнел от грязи. * * * Я собирался в кружок – снял домашние штаны и надел джинсы «Милтонс», бывшие Наташины. Когда ей летом купили «Rifle» за сто рублей в ГУМе, она отдала мне «Милтонс». Мы с мамой пошли к ее знакомой швее, в новый дом рядом со «стеклянным» магазином. Квартира была однокомнатная, в комнате стояла швейная машина и повсюду валялись куски ткани. Мама и швея отвернулись, я снял свои штаны и надел «Милтонс». Швея взяла кусок мела и сделала несколько меток. Из кухни выполз малый – год или меньше. Он взял на полу кусок ткани, сунул в рот и начал лизать. Перешитые джинсы получились в самый раз, только пропал задний шов между карманами. Троллейбус подошел почти сразу – старый, с двумя дверями: спереди и сзади. Он был почти пустой. Я сел у окна. Троллейбус ехал мимо школы. Пятый «а» – они учились во вторую – убирал улицу. Пацаны лопатами сгребали мусор на краю дороги, девки мели тротуар. Их классная – наша математица – что-то кричала. Троллейбус проехал еще метров сто и тормознул, не доезжая остановки. Впереди стояли машины, толпились люди. Водитель открыл двери. Я вышел, протиснулся между людьми. «Иж-каблучок» врезался в «ЗИЛ». Перед «каблучка» был сплющен, фары и лобовое стекло разбиты. В луже крови валялись осколки стекла. Хлопнула задняя дверь «рафика» скорой помощи. Машина отъехала, включила сирену. Весной у остановки на Рабочем машина сбила малого из первого класса. Он на перемене побежал домой, в дом 170-а, переходил Челюскинцев на красный свет и попал под «КамАЗ». Это тоже была пятница – мы убирали улицу после уроков. Когда увидели «скорую» и толпу людей, все побросали лопаты и метлы и побежали к остановке. Классная кричала, чтобы мы вернулись, но ее никто не слушал. Когда мы прибежали, малого уже увезли на «скорой», хоть он был и мертвый. Завьялова сказала, что на асфальте остался его глаз. Мы хотели пролезть и посмотреть, но нас не пропустили. Пришла классная и погнала нас обратно к школе. Потом она поставила всем поведение «неуд» за неделю. |