Онлайн книга «СССР. Дневник пацана с окраины»
|
– Ты что, в сарай зашел? – Нет. – А раз нет, то что надо сделать? Наверно, поздороваться, да? – Здрасьте. – Ну вот, другое дело. Что ты хочешь? – Автомодельный кружок здесь? – Да. – Хочу записаться… – Зачем? – Так. Интересно. Модели машин собираю… – Модели – это одно, а здесь совсем другое. Здесь – спорт. Как футбол или хоккей, только главное – не сила или скорость, а техника. Голова должна быть на плечах, и чтобы руки не под кое-что заточены. Ты понял? – Понял. – А если понял, то решай, надо тебе это или нет. Мне такие не нужны, которые запишутся, придут два раза – и с концами. Здесь должна быть дисциплина, строго три раза в неделю – понедельник, среда, пятница. И работать: делать машины – паять, детали вытачивать на станке. В каком ты классе? – В шестом. – Учишься как? – Хорошо. – Хорошо – это как? Сколько «троек»? – Нисколько. – Что, серьезно? – Могу принести дневник. – Ладно, верю. Но это – не самое главное. Ты можешь быть хоть отличником, но если руки – как у девочки, здесь тебе делать нечего. Ну что, записывать тебя? – Да. Он выдвинул ящик стола, вынул книгу учета с замасленной обложкой, открыл. – Меня зовут Роговец Александр Григорьевич. Я – кандидат в мастера спорта СССР, тренер автомодельного кружка. А тебя как зовут? – Игорь. – А фамилия? – Разов. – Ну, смотри. Записался – надо работать. Мне здесь ротозеи не нужны. Это спорт, одна разница, что технический. Как минимум два раз в год – соревнования. Сначала – трассовые модели. В январе. – Он кивнул на трассу. – Но это так, детские игрушки. А потом, в апреле – «область» по кордовым моделям. В Бобруйске. В мае – «республика» в Минске. Туда едет команда, которая выиграет «область». Выиграем мы – едем мы, выиграет Бобруйск – едет Бобруйск. * * * В дверь позвонили. Я открыл глаза. Было еще темно. Звонок зазвонил еще раз, потом еще и еще. – Кто это может быть? – сказала мама папе. – Подойди, мало ли что? Заскрипела кровать, мелькнула в темноте белая папина майка. Позвонили еще раз. – Кто там? – спросил папа в прихожей. Щелкнул замок. – Папа пьяный, бьет маму… – Я узнал голос Ольки Якимович с четвертого этажа. Она училась на год младше меня. – Не бойся, зайди, – сказал папа Ольке. Скрипнула входная дверь. Мама встала, прошла в прихожую в своей длинной розовой ночнушке. – Не плачь, Оленька, все будет хорошо. Пошли на кухню… Дать тебе воды? Зажегся свет в зале, скрипнула дверь. – Что такое? – спросила Наташа. – Ничего. Ложись, – ответила мама. Захлопнулась входная дверь – вернулся папа. – Пусть, может, Оля пока останется пока у нас? – спросила мама. – Не, я хочу домой, – захныкала Олька. – Пусть идет, – сказал папа. – Там вроде все уже спокойно. Олька вышла. Зашлепали по ступенькам ее тапки. Мама и папа вернулись в комнату. Я притворился, что сплю. – И что там у них было? – шепотом спросила мама. – Как обычно. Пришел поздно, пьяный. Она начала ему вычитывать… – Наверно, не вычитывать, а просто спросила… – А какая разница? – Никакой. Давай спать. * * * – Малые, дайте проехать на велике! – крикнул нам с Колей пацан. Он с двумя другими шел от училища, СПТУ-1. Все трое были в серых одинаковых костюмах – такие выдают в училищах. Мы поехали быстрее, пацаны не побежали. У клуба на постаментах стояли два трактора, колесный «Беларусь» и гусеничный «ДТ». В СПТУ-1 учились на трактористов и комбайнеров. Мы объехали лозунг «Продовольственную программу – в жизнь», слезли с велосипедов. За красным деревянным каркасом с фанерными белыми буквами стоял дзот. Он наполовину зарос травой. Отсюда, с холма, был виден весь город: центр с «китайской стеной» и домами на Первомайской, завод Куйбышева, районы Заднепровья, речной порт с кранами и две баржи с песком у берега, деревянные дома Гребенева. Дальше, на горизонте, дымили трубы «Химволокно». Коля сощурился. – Ты что, и в очках плохо видишь? – спросил я. – Да, они уже слабые. Надо заказывать новые. – Хочешь пойти со мной в автомодельный? Он помотал головой. – Не. Знаешь, мне это не особо интересно… – Там тоже паять надо уметь… – Я и так умею. Я лучше сделаю радио, например. Зачем мне машины? – А если радиоуправляемую? – А что, такие тоже там есть? – Не знаю, может, и есть. – Ладно, посмотрим. – Это наш дзот или немецкий? – Немецкий. Наши оттуда наступали, из-за Днепра. А дзотов таких было много, один возле ремзавода, но его снесли, когда строили дом возле «стеклянного»… – Битва на Буйническом поле? – Не, это раньше было, в сорок первом. Когда немцы наступали. Там, где памятник стоит и камень Симонова… – Да, про Симонова я знаю, дядя Жора говорил. Симонов там воевал тогда, а потом он стал писателем в Москве. Дядя сказал, что у него был даже свой самолет… И он потом хотел, чтобы когда умрет, его сожгли, а пепел рассыпали на Буйническом поле… – И так сделали? – Не знаю, наверно. Раз памятник поставили… – Ладно, может, поехали домой? – Коля посмотрел на часы. Ему недавно купили «Электронику-5» в черном пластмассовом корпусе. – А то скоро кино. «Вечный зов», пятая серия… * * * До конца политинформации оставалось пять минут. Я рисовал ручкой машину на полях «Пионерской правды». Лозовская читала по тетрадке доклад: – …За те деньги, в которые обходится строительство одной подводной лодки, можно построить целый современный химический комбинат, а за один самолет-истребитель – целый город для ста тысяч человек. – Молодец, Наташа, – сказала классная. – Очень хорошо подготовилась, все должны брать пример… Вот видите, что происходит в мире? Об этом нельзя забывать ни на минуту. Угроза ядерной войны – самая большая угроза, с которой сегодня сталкивается человечество… Я поднял глаза от газеты, глянул в окно. По асфальту двора бегали дети из продленки. У мачты для флага стояли две их воспитательницы. Учитель труда Владилен грузил доски в багажник своего «москвича». В кабинете медсестры сидел, разинув рот до ушей, Шестаков из «А» класса – с этой недели в школе лечили зубы. Нашему классу сказали, что будут лечить в четверг. |