Онлайн книга «У чужих берегов»
|
Чекист пожал плечами. Я снова взял химический карандаш и вместо Сергеева вписал Волкова, а вместо Зотова – Литвака. И опять Барабанов пожал плечами. И мне стало вдруг зябко, и я чуть ли не физически ощутил, как на меня наваливается огромная тяжесть. Тяжесть ответственности, не предрешенной свыше... Черт с ним, буду действовать! – Пойдем, химик, подготовим все для операции. – Прокуратура – око государево. Пожалуйста! – Спокойнее, Волков, не горячитесь! Прошу, лицом к переборке, рук не опускать. Записывайте, товарищи: зажигалка японская, портсигар французский, карманный словарик англо-японский... Одну минутку, товарищ уполномоченный! Так... Добавьте в протоколе: словарик... словарик... крапленый. Вероятно, свой собственный кустарный шифр. Этого не записывайте. Приступим к сапогам... Тише, тише, Волков! Помните, на вас наведены два нагана... Ага, вот оно: пистолет «Парабеллум-намбу», новенький. Японский. Как мне благодарить вас, Сергей Семенович, за этот подарок!.. Я и в самом деле почувствовал нечто вроде признательности механику: огромный груз сразу свалился с моих плеч. – Товарищ следователь, я хотел бы поговорить с вами наедине. – Иены или доллары, Волков? – Да нет, что вы! Я же вижу, с кем имею дело. Другое... – Через час, Волков! Товарищи, ведите его куда условлено. – Куда вы меня хотите посадить? – В канатный ящик левого станового якоря. – А если придется отдать якорь? Ведь это же гибель! – Что вы! Разве мы допустим? Вы для нас дороже золота, которое вы готовили японцам. – Тут какое-то недоразумение. Конечно, я проявил малодушие, но обвинять меня, красного партизана... – Возможно, возможно... Ступайте вперед! Придется бежать через палубу – держитесь за леера. Прыгать за борт не рекомендую – пристрелим... – Привет, Литвак! Ну, как настроение? Слышали – наши подошли? Серафимов наладил двухстороннюю связь с «Красиным». Все идет хорошо. – Да, да... Очень важно, что вы не поддались этим отсталым настроениям и нас удержали от необдуманного шага. – Вот, вот... С места не вставайте, руки на стол! Ладонями вверх, пальцами можете шевелить. Впрочем, мы быстро. Записывайте, товарищи: бумажник с документами, пистолет «Намбу», две запасные обоймы... Где получали, Литвак? В Токио или Иокогаме? А иены где? В каюте?.. Литвак дрогнул и молчал, пока я тщательно обшаривал его одежду. Когда личный обыск был закончен, он сказал со вздохом: – Иены обменял на доллары. В рундуке они, в правом углу, под бельем... Ничего не буду скрывать, для меня все уже понятно. Только не разберусь – как и почему? – Я так и думал, что мы найдем общий язык. Вы – человек воспитанный и достаточно умный. – Спасибо за комплимент! Я – офицер генерального штаба. – Японского? – Нет, русского, царского. Хотя знаком и с некоторыми японскими штабистами. Из второго отдела. Черт побери!.. Как все это глупо! Безбожно глупо! Собственно, я предвидел. И камчатскому консулу докладывал: авантюра. Меня не послушали, и вот – результат... – Сообщите состав группы, Литвак! – Не Литвак, а подполковник Николаев. Волкова взяли? Тогда остается кок Рожков. Начальник группы – я. Ничего скрывать не намерен, прошу учесть... – Безусловно. Капитан Корганов? – О, нет! Просто бесхарактерный тип. – Так. Старпом Сергеев? Радист Серафимов?.. – Да нет же!.. Что это вам пришло в голову? Чувствовалось, что о телеграмме-шифровке он ничего не знал. – Товарищи, отведите! Идите вперед, Литвак-Николаев! – Учтите, – арестованный предупреждающе поднял руку. – У них еще будет эсминец. Так, для демонстрации и психического воздействия... Возможно сообщение, что Россия и Япония начали войну... – Поздно, наши корабли подошли. Литвака-Николаева увели, и тогда я сказал Барабанову: – Проверь, как шифр оказался у японцев. Чего смотришь? Вот, взгляни: с «Красина» ответили. Я передал Барабанову только что сунутую мне Серафимовым РД – ответ на нашу «поверочную». Шифровка номер 608 дробь С нами не посылалась тчк Шифр исключен из кода тчк Дальнейшем не считайтесь. – Так, – сказал Барабанов. – Очевидно, Токио позаботилось? И я ответил: – Так, очевидно. Ну, пойдем к знаменитому пассажирскому коку! – Что на обед, товарищ повар? Рожков, кажется? – Так точно! Рожков мое фамилие. Арестуете? За расторгуевские балыки? – А вы что думали? Хранили спекулянтское добро – извольте отвечать. Снимите фартук. Pyки – за голову, на затылок! Не шевелиться! Записывайте... Сверток с пачкой долларов... Тысяча, или уже распочали? – Девятьсот шестьдесят... – Так и запишем: девятьсот шестьдесят. Доходное дело – кетовые балыки! Оружие, Рожков? – Зачем мне? Человек мирный, и мухи не убью... Впрочем, все равно каюту перероете. – Обязательно! – Под койкой... вон в том чемодане. – Давайте чемоданчик, ребята! Сюрпризов нет, Рожков? Учтите: я успею всадить вам пулю в затылок. – Да нет, ей-богу! – Хорошо! Еще доллары? Ага! Чекисты извлекли что-то тяжелое, завернутое в суконку и в пергамент. Это был третий пистолет «Намбу». – В «убежище» номер три его! – Это куда? – насторожился кок. – В канатный ящик кормового якоря. – Не имеете права. Закон запрещает. – Ну-ка шагай, сволочь законная! – прикрикнул на него конвоир. Шли пятнадцатые сутки страшного рейса. Тайфун начал сдавать, терял силу. Час за часом стихал ветер, и все чаще среди тяжелых громад свинцовых туч появлялась солнечная дорожка. Тогда светлел горизонт и чашечки анемометров кружились уже не в бешеной коловерти. Только волны все еще были гороподобны. К нам подошли все три советских корабля, и Корганов по радио согласовывал методику спасательных работ с капитанами «Уэллена» и «Красина». Мы с Барабановым разбирали документы, когда страшный удар потряс корабль. Миноносец? Снаряд?.. В каюту вбежал старпом Сергеев. – Буксир «Уэллена» приняли на кнехт, но корабль положило влево, а нас – вправо, и кнехт вырвало! Буксирный трос как бритвой прошел! Часть мостика срезало, девять человек смыты за борт... |