Онлайн книга «У чужих берегов»
|
– Понятно, – кивнул председатель, – садитесь! И бывшему пассажирскому коку Рожкову было задано несколько вопросов. – Ваша настоящая фамилия Козлов? – Так точно, Козлов! – Вы были вахмистром в белобандитских формированиях Семенова? – Так точно-с, был... – Расстреливали красных партизан, матросов, железнодорожных рабочих? Следствием установлены восемь случаев участия вашего в расстрелах. Вы не отрицаете этого? – Никак нет, не отрицаю. Случалось. Приказывали – и... делал. – Раскаиваетесь, Козлов? – Никак нет... Красные в тую пору у меня корову зарезали и подсвинков двоих забрали. Ограбили начисто! В перерыве я встретился с прокурором. – Слыхал Волкова-то? – иронически усмехнулся старик. – На краю жизни, а сожалеет, что вас с Барабановым не кокнул. Сильная личность! Не то, что этот Корганов, – тюфяк, сопля! Вот такие Коргановы и создают «вегетационные» условия для почкования Волковых. Я спросил: – Сколько вы потребуете для Корганова, Василий Петрович? – А нисколько, пусть сами трибунальцы решают. – Я бы все же больше трех лет не дал. – Аптекарь! Три, пять, десять... Ведь это ерунда! Разве измеришь человека мерой тюремного заключения? Возьмем, хотя бы, компанию «Фильки Шкворня», как ты его назвал. Рецидивисты-уголовники, отбывшие значительные сроки, а, сам знаешь, как вели себя во время аварии, как работали. Они были в курсе всех событий «Свердловска». Мне «Филька» заявил: если бы, говорит, начальнички стакнулись да решили наше золото сдать япошкам, мы бы всех пароходских устукали, а золота все равно бы не отдали, мол, на этом золоте пять лет горб гнул. Ничего не имею, – заслужил, пущай на моем горбу новый русский завод построят, а на японцев батрачить мы, говорит, не в согласии, И их было около сотни! Русские люди!.. А ты, говорят, поучал, воспитывал... Кого? Господина Волкова? Силен, силен!.. Все это было в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. В том году, когда к нам особенно лезли закордонные гады с расцветкой ужа, но с зубами гадюки, |