Онлайн книга «Королева Камилла»
|
Приемная мать однажды сказала ему: – Грэм, ты никогда не станешь Кларком Гейблом, но по крайней мере ты можешь быть подтянутым и опрятным. Кто такой Кларк Гейбл, Грэм тогда не знал, но позже, увидев его по телевизору, поразился его ушам: они были точь – в-точь как у самого Грэма. Дуэйн вынул письмо Николаса Сомса из глубокого кармана брюк и сунул под крайнюю диванную подушку Он помигал на свой манер, и Чарльз сказал: – А, великолепно. Я понял, что вы… Да. Изумительно. Камилла села, и снова повторился спектакль с проверкой жетона. Дуэйн еще стоял на одном колене, когда в гостиную спустился Грэм. Чарльз забормотал: – Констебль Локхарт, это… э… наш… – Инспектор по безопасности быта, – пришла на помощь Камилла. – Да. Инспектор, – согласился Чарльз. – Мы знакомы, – сказал Грэм. – Да, – подтвердил Дуэйн. – Как проверка? – Нормально, – уклончиво высказался Грэм. Не удержавшись, Дуэйн смутил его вопросом: – Непростое занятие – оценивать опасность, а? В смысле, что вы считаете опасным? – Опасности начинаются при рождении. Само рождение может быть весьма опасным событием. Дуэйн решил поддразнить еще. – Полагаю, всегда есть опасность утратить связь с матерью. – Ну, это риск незначительный, – сказал Грэм, глядя на Камиллу. – Большинство матерей довольно цепко держатся за своих новорожденных. Увидев выражение лица Камиллы, Дуэйн устыдился и поспешил откланяться, заявив, что должен расследовать происшествие в переулке Шлюх. Он вышел за порог с пылающими щеками. После того как поступил на службу в полицию, Дуэйн уже не раз нащупывал в себе садистскую струнку, которая не очень ладно уживалась с его более человеческими сторонами. Но Грэм и ему подобные прямо‑таки вызывают враждебность. Дуэйн видел, что этот примерный и самоуверенный субъект вряд ли хоть раз в жизни усомнился в себе. Ночью Дуэйн долго лежал без сна, раздумывая, какую следующую книгу дать Пэрис Баттеруорт. Он перебирал в уме свои самые лакомые книжки. Может быть, начать с заигрываний? С «Джейн Эйр», например. Или пойти ва – банк с «Мадам Бовари»? Или вернее будет предложить ей другого Оруэлла? Пожалуй, Пэрис придется по вкусу «Скотный двор». Дуэйн мечтал о том, как они с Пэрис будут читать ««Во чреве кита» и другие эссе». Он так и видел эту картину: они вдвоем в постели, голые, укрытые простыней; Полтин – ник спит в соседней комнате. Обсуждают эссе Оруэлла и жарко спорят о склонности автора к простым словам. Наверное, Пэрис стиль Оруэлла кажется слишком уж рабоче – крестьянским. Утром, когда Дуэйн положил на кофейный столик в гостиной Пэрис «Скотный двор», она сказала: – Я уже читаю другую книгу. Взяла в библиотеке в торговом центре. Дуэйн огорчился, но постарался не подать виду. – Какую? – Щас принесу. – Пэрис выбежала из комнаты. Над головой Дуэйна заскрипели половицы. Он заметил, что у Полтинника прорезалось еще несколько зубов. Мальчик сидел на полу в круглом манеже и мусолил пластиковый флакон из‑под жаропонижающего сиропа. Дуэйн кинул в манеж несколько игрушек, но Полтинник не обратил на них внимания. Вошла Пэрис с книгой в мягкой обложке и протянула ее Дуэйну. «Ни пенсом больше, ни пенсом меньше» [73] . – Это… – начала Пэрис. Дуэйн свирепо перебил ее: – Я знаю, кто написал! – Что такое? – не поняла Пэрис. – Я думала, вам будет приятно. – Приятно? – воскликнул Дуэйн. – Я хочу чтобы вы читали литературу! Он чувствовал себя так, будто Пэрис предала его, спутавшись с каким‑то недалеким ухарем, который завлек ее хорошо закрученным сюжетом, но в итоге все равно бросит, оставив вместо удовлетворения укоры совести. Дуэйн забыл, что они с Пэрис ни разу нигде не были вместе и даже не сказали друг другу о взаимном интересе. – Разве не все книги – литература? – удивилась Пэрис. – Нет. У вас в руке бестселлер! – Это хорошая книга, – упрямо стояла на своем Пэрис. – Но не великая, – не сдавался Дуэйн. – Хорошее – враг великого. Пэрис села и взяла в руки «Скотный двор». С сомнением взглянула на обложку. – Про что это? – спросила она. – Про свинок? Дуэйн объяснил, что это аллегория советской России. – Пожалуй, гляну, когда дочитаю ту, – решила Пэрис. – Раз уж я здесь, надо проверить жетон, – пробурчал Дуэйн. Пока он проверял, Пэрис сказала: – Я бы хотела сделать так же, как Джулия в «Восемьдесят четвертом», знаете, убежать куда‑нибудь, где за мной никто не будет наблюдать. – Теперь некуда убежать. – Да и все равно, – вздохнула Пэрис, – меня бы поймали и отправили в комнату 101. Тут Дуэйн понял, что Пэрис пытается переиграть сюжет, и не упустил момента. – Если бы вас послали в комнату 101, я бы помог вам бежать и крысы бы вас не тронули. Пэрис выглянула в окно посмотреть, куда направлена камера наблюдения, и, убедившись, что объектив нацелен в другую сторону, прошептала: – Я прочту потом «Скотный двор». И тронула Дуэйна за руку. Юный констебль воспарил. Это легкое прикосновение воодушевило его: он взял руку Пэрис и сжал в своей. Их пальцы переплелись. Полтинник что‑то крикнул, Дуэйну почудилось нечто похожее на «Тоталитаризм!». Но, конечно, он понимал, что этого не может быть, ребенок вряд ли еще научился говорить «мама» или «гав – гав». Дуэйн и Пэрис немного посидели молча, наблюдая за неуклюжими попытками Полтинника нахлобучить один кирпичик конструктора на другой. – Завтра принесу каких‑нибудь детских книжек. – Дуэйн окинул комнату взглядом и решил, что в нишах по сторонам от камина отлично встанут книжные стеллажи. Чарльз выждал, пока Грэм не ушел к себе наверх, и лишь потом распечатал письмо сэра Николаса Сомса и прочел его на пару с Камиллой. Мой дорогой друг Чарльз, Сначала о главном: твое письмо надежно заперто в сейфе банка «Коуттс». Твоя новость об этом малом, Грэме, – просто бомба. Майлз Фернли – Вуд, мужик из «Берка», говорит, что по новому закону бастарды наследуют, мать их, землю!!! Голубые и прочие извращенцы имеют такие же привилегии, которыми пользовались мы с тобой, пока круглоголовые [74] не взяли верх. Кстати, что бы сделал Оливер Кромвель с этой новой кромвелианской бандой, которая берет налоги с казино и стрип – клубов, одному Господу известно. |