Онлайн книга «Преподаватель симметрии»
— А это? Откуда на Землю сваливаются чудаки? Ну же! Четыре буквы… С Луны, что ли? — Молодец! Луна. Вот откуда ты на меня свалился? — Лили обняла его. — Ты не представляешь, как здесь скучно без тебя… Вот что меня достало, так это психический ток! — От меня, что ли? — Да нет же! Из пяти букв. Возгордившийся было Урбино придал лицу огорченный вид. — Ну и что же тогда это? — Флюид. Пришлось повозиться. Вот еще, помоги! Газ, окончательно выведенный из себя. Даже есть одна буква, причем редкая — 3! — Взрыв?! — взревел Урбино. — Да нет же, надо шесть букв. Урбино навсегда задумался. Не было такого газа… — Ты что же, помнишь каждый кроссворд?? — Не каждый. А тот, где я спорю или соглашаюсь с составителем. Бывают очень прикольные. [35] — Как ты сказала, прокольные?.. Лили рассмеялась. — Прокольные тоже бывают, сам видишь. Прикольные — это словечко Марлен. — Вы что, их тоже вместе решаете? — Иногда. Вот, например, что самое забойное в гвозде? И не пытайся, никогда не догадаешься — шляпка! — Это верно, — усмехнулся, потупившись на своего труженика, Урбино. — Это для женщин. А для мужчин — головка. Лили порозовела. — Или вот замечательная загадка, никогда ее раньше не слышала: всем, кто придет и кто уйдет, она ручку подает… — Не знаю, что за барышня. Хозяйка салона? Невеста на смотринах? — Ну ты и бабник! Дверь, конечно! Наконец она нашла и совсем не заполненный кроссворд, и они начали работать вместе. Явление, достойное удивления, — подошел феномен (это отгадала Лили, а Урбино всячески оспаривал качество формулировки, пустившись в рассуждения о природе Ф. и договорившись до того, что в наше безумное время как раз норма и есть феномен). Зато он тут же разгадал продолжение политики кровавыми методами — террор. Лили это не было интересно. Кроссворд оказался из «прикольных». Особенно гордился Урбино тем, что определил подъем в Древней Греции как спуск. Поэтому легко простил себе древнегреческую богиню судьбы. (Кто ее теперь… знает!) Порассуждали о разнице менталитетов, передохнули. Еще раз порадовались спуску: П было необходимо для слова следующего… Пресс, толкающий время… Перебрали все известные им способы его измерения: никакие календари, часы, хронометры… все это пусть и измеряло, но никак не толкало. Но и история не подошла, и возраст не подошел. Что было уже досадно: буквы были не те. Хотя последовательно вышли почти все: и О, и П, и Р, и даже редкое Ш. Что за порошок? Наконец они достигли вершины в слове поршень. И по числу букв подходило, но что это за поршень, толкающий время? Абсурд. Можно было отгадать еще одну букву, но и с ней заело. Планета Солнечной системы… Если спутник Урана Урбино и мог себе простить (оставили неразгаданным), то уж планету своей системы — извините! Он перетряхивал в голове всю свою среднюю школу, но никакие Ураны, Сатурны или Плутоны никуда не годились. — Может, недавно открыли еще одну? — предположила Лили. — Может, — мрачно согласился Урбино. — Ладно. Два мы себе простили, два не отгадали… Осталось последнее. Что там? — Слезный скулеж… Пять букв. — Тьфу, пропасть! Скулеж не от слова скула? Не подходит? — Никаким образом. — Ну и дурак же этот твой составитель! В результате их заинтересовал сам составитель кроссворда. Они стали играть вот в какую игру, представлять себе личность этого кроссвордиста. Он был настолько амбициозен, что даже подписался очень необычным именем — Гореслав Китсей. Урбино тотчас заподозрил в нем поляка. В результате они вылепили вот какой портрет: кругленький, лысый, а потому в шляпе вроде тирольской и бриджах в клеточку, с лыжной палкой вместо трости — такой полушотландец-полубаварец, из Австро-Венгрии. Вдовец. Живет с канарейкой. В любом случае большой любитель пива. Он им начинал нравиться. — Я бы написал стихи про него и его кроссворд… — Так напиши. А тебе не кажется, что он тоже пишет стишки? — Не исключено. — Урбино насупился. И он пошел к себе наверх как бы творить; на самом деле рухнул на вчерашний матрац, все еще нежно пахший Лили, и задрых на первой же строчке: «А вы сочините, попробуйте…» — Я понял, что такое слезный скулеж. — Ну? — Голод. Как раз пять букв. — Все равно не подходит. Там начало на Н. Зато я открыла новую планету! — А я все равно жрать хочу! — А у меня все готово. И это были спагетти с мидиями. — Что, плохо тебе? — с лаской спросила Лили. — Ну и что за планета? — спросил Урбино с набитым ртом. — ЗЕМЛЯ! — торжествующе воскликнула Лили. — Земля! — расхохотался Урбино. — Надо же! Да он просто король, этот твой кроссвордист! Что хотит, то и воротит. Впрочем, может, это мы потому не сообразили сразу, что мы здесь и не на Земле, сама говорила. Зато у нас появилась еще и буква Л. — Ну и что получается? — В смысле? — В смысле пресс, толкающий время… Все буквы уже есть. — Л… П… Р… Ш… О… Все равно ничего не получается! — А ты напрягись, подумай! — Объелся уже думать… Ладно, не томи. Дай кофе… Урбино проглотил кофе и разглядывал чашку. — Ну? — Что — ну? — Слово! — ПРОШЛОЕ! — Пресс, толкающий время, — это прошлое. Знаешь, этот твой составитель гений! И Урбино впал в задумчивость. — Не унывай. Не тебе же одному быть гением… Знаешь, что такое слезный скулеж? — Не хочу больше! — НЫТЬЕ. — А вот это уже лишнее. «Слезный скулеж» все равно безвкусная формулировка. А вот «Пересеклись земля и прошлое…» — чем не строка? — Так пиши! — Уже написал. — Так прочти. — Не сейчас… Потом. |