Онлайн книга «На черной лестнице»
|
На пятом этаже со скрипом открылась дверь, а потом так же со скрипом закрылась. Кто-то стал спускаться. Медленно и осторожно. Максим тревожно смотрел вверх. Ожидал появления одной из старух-жиличек, которая начнет сейчас выговаривать, что опять пьют, всё задымили, погонит на улицу. Но вместо старухи увидел Саню Дроздова, своего и Котикова соседа и друга детства. – О, Дроздяра! – встретил его очнувшийся Котик. – Водяру учуял? – Чуваки, есть курить? – забубнил Дрозд. – Курить надо… Вышел, думал, бычки, может, где… Максим протянул ему пачку. Дрозд жадно выхватил сигарету и торопливо закурил. – Что, с бодунца? – Да какой бодунец… Нищета полная. – Лизнуть-то хочешь? Пять капель выделим. – Дава-айте. Разделили водку по трем стаканчикам (их в заначке было с полсотни). Чокнулись «за встречу», выпили. Дрозд смачно выдохнул, потер грудь под домашней рубашкой. – Давно не пил. – Да? – А где, на что? Зарплату второй месяц держат, предаки на курево даже щемятся. Батя-то бросил и меня заставляет… Вообще как-то все. – Кризис, – вздохнул Котик. – На хрен он не нужен, этот кризис… У меня вообще вечно кризис… В курсе? – Дрозд округлил глаза, как обычно делал перед началом рассказа о чем-то важном. – У меня зуб ночью выпал! – Молочный? – пошутил Максим. – Хер знает… – Хер все знает, да мало что может. – Ну, слушай, короче! – нетерпеливо повысил голос Дрозд. – Выпал ночью, и я лежу, катаю его во рту. И снится так, что это карамелька… ну, эта, маленькая, как в детстве были… в баночках… – Леденцы? – Во! Ну да… И лежу, хорошо так, приятно. А потом, во сне еще: чё это? Глаза открыл, сел, выплюнул на ладонь, а это – зуб. Большой, вот отсюда, сбоку. – Дрозд растопырил рот и стал показывать дыру в верхней челюсти. – Да уберись ты! – брезгливо отвернулся Котик. – Гнилье там одно. – Сам ты гнилье. Я прошлым летом у стоматолога был. – А толку-то… – Ладно, парни, хорош, – пригасил возникшую перебранку Максим. – Надо еще пузырькевич купить. Я счас схожу, а ты, Санёк, принеси чего вкусного. – Чего вкусного? Ничего нету вкусного. – Да не жидись ты, блин. Пельмени есть?.. Свари пельменей. – Какие пельмени?! Ты вообще обезумел, что ли? Мать на завтрак гречку без всего сделала – жрите… Ничё у нас нету. – Ну тогда и водки тебе не будет. Дрозд возмущенно округлил глаза: – А на хренища тогда первую наливал?! Мудрец, сука!.. Мне теперь еще надо. – Принеси закуску – получишь, – бесстрастно ответил Максим. – Видишь, жрать нечего. – Ладно, попробую, – пробурчал Дрозд, затушил докуренную до фильтра сигарету и побрел вверх по лестнице. – Да, – оглянулся, – купите мне сигарет. Хоть какие пойдут. Подыхаю вообще без курева. – За это омлет с тебя, – хмыкнул Максим и пошел в магазин: остатки Котиковой пятисотки были у него… Дрозд принес морщинистое яблоко, ломтик сухого сыра и три тощие сосиски. На увидевшего такой набор Максима вновь накатило негодование. – Ну сходи к себе, – не выдержал Дрозд, – набери жратвы! – У меня мать дома. Запряжет полы мыть. – А у меня вообще всё стадо. И это удалось еле-еле… – Всё, наливайте, – мрачно перебил Котик. – Надо пить скорей и… Футбол уже скоро. Выпили. Максим с отвращением откусил сосиску, проворчал: – Сырая. Дрисня начнется. – Дрисня, – повторил Котик. – Ты скажи лучше, что дальше делать. – В смысле? Сейчас допьем, пойдешь «Динамо» свое смотреть. – Да я не про это. С этим-то ясно… Я о глобальном. Как жить вообще… У Котика бывало такое – выпив граммов триста, он заводил разговоры о жизни. Неприятные, бередящие душу. Когда это случалось, его старались побыстрее напоить до отруба. И сейчас Максим расплескал по стаканчикам «Старую Москву», Котику – побольше. – Пей, Виталик. Все нормально. – Да что нормального? Что ты мне лепишь? – А я-то что?! – с готовностью вспыхнул Максим. – Мне, думаешь, по кайфу?.. – Чуваки, бля-а! – захрипел Дрозд, уткнувшись в окно. – Зырьте! – Чего опять? – Зырьте, говорю! Котик и Максим вскочили, вытаращились на улицу, пытаясь что-то разглядеть сквозь пыльную муть стекла. – Да чё там? – Вон, вон, где ракушки! – хрипел Дрозд возбужденно. – Телка там! – А, вижу! – Ага!.. В щели между гаражами устраивалась молодая женщина. Задрала юбку, спустила ниже колен колготки с трусами, присела. – Бля, ссыт, прикиньте! – Охренела совсем. – Да ну, классно… Котик близоруко щурился: – А рожа как, симпотная? – Ничё. Эх, сюда бы ее. – Погнали, Дрозд, приведем. Стопудово бухая. – Приведем, вольем стопарик и обработаем. – Погнали! – Максим схватил Дрозда за плечо и поволок вниз. Выскочили во двор, почти побежали к гаражам. Максим чувствовал, как дрожат и подгибаются ноги – такую слабость он ощущал всегда, когда близость с женщиной была вполне возможна: или выпивал вместе с противоположным полом, или ждал Котика, поехавшего за проституткой… Девушка как раз выбралась из щели меж ракушек и подходила к высокому молодому человеку с цветастым пакетом – то ли мужу, то ли… Максим с Дроздом остановились оторопело. Такого не ожидали… Молодой человек враждебно-предупреждающе взглянул на них, приобнял девушку и повел в сторону метро. – Я!.. – выкрикнул Дрозд им вслед. – Я вам покажу, как тут ссать! Обнаглели вконец! Дома у себя на ковер поссыте! Вернулись на лестницу. Расстроенно выпили. – Блин, – вздохнул Максим, – теперь телку надо. Только раздразнила… – И повернулся к Дрозду: – На хрена показал?! Ну ссыт и ссыт. Нет, надо орать, пальцем тыкать. Давай мне телку теперь! Дрозд смотрел на Максима и молчал. Того это еще сильней распаляло: – Чего ты мне бараний взгляд делаешь?! Иди, говорю. Я хочу, чтобы меня целовали, сиськи хочу. – Да иди ты в жопу, укурок! – наконец-то очнулся Дрозд. – Виталь, скажи ему. Я-то при чем вообще… – В натуре, Макс, – устало заговорил Котик, – чего ты на нем-то зло срываешь? Позвони Мыше, или Птице лучше. Птицу я видел вчера. Шла одна какая-то грустная. Может, поведется. – И, видя, что Максим вынимает мобильник, спросил: – Сколько там уже? |