Онлайн книга «Смертельные тайны»
|
С чего взялся интерес к исследованиям стволовых клеток? Вопросы, вопросы – и ни одного ответа. Спала я плохо. Галиано приехал только в половине девятого. К тому времени я выпила три чашки кофе и взбодрилась настолько, что вполне могла бы пробежать два круга по стадиону. Полисмен принес мне чашку номер четыре. Не тратя времени зря, я пересказала ему разговор с сеньорой Эдуардо и миссис Спектер. Бартоломе совсем не удивился – хотя, возможно, за очками, как у Дарта Вейдера, этого просто не было видно. – Один из коллег посла оказался весьма общительным, – сказал детектив. – Похоже, Спектер и впрямь распутник еще тот, но вполне безобиден. – Что случилось вчера вечером? – Видимо, Пера предупредила любовника. Он так и не появился. Утром в пятницу в клинике было полно народу. На стульях в приемной сидели по крайней мере десять женщин, некоторые с младенцами на руках. Большинство были беременны. Остальные пришли сюда, чтобы этого избежать. На полу четыре малыша играли с пластмассовыми игрушками. Двое детей постарше что-то рисовали цветными мелками на маленьком столике. Стена позади него носила множество следов пребывания их предшественников: пятна от пинков, брызги еды, разноцветная мазня, следы шин игрушечных грузовиков. Подойдя к регистратуре, Галиано сказал, что хотел бы поговорить с доктором Цукерман. Молодая женщина подняла взгляд, блеснув очками, и глаза ее расширились при виде полицейского удостоверения. – Un momento, por favor. Она поспешила по коридору справа от стойки. Шло время. Женщины с серьезным видом разглядывали нас. Дети продолжали рисовать, высунув от усердия языки. Прошло целых пять минут, прежде чем вернулась девушка из регистратуры. – Прошу прощения, но доктор Цукерман не сможет вас принять. – Она нервно махнула в сторону отряда беременных. – Сами видите – пациенток сегодня много. Галиано уставился прямо ей в очки: – Либо доктор Цукерман выйдет к нам прямо сейчас, либо мы войдем сами. – Вам нельзя в смотровую, – почти проскулила она. Детектив распечатал упаковку жевательной резинки и сунул в рот, не сводя взгляда с девушки. Глубоко вздохнув, она воздела вверх руки и пошла назад. Заплакал ребенок. Мама подняла блузку и сунула сосок в рот младенца. Галиано кивнул и улыбнулся. Мама дернула плечом. В коридоре открылась дверь, и в приемной появилась разъяренная Цукерман – полная женщина с грязно-белыми волосами, явно подстриженными дома, при плохом освещении и тупыми ножницами. – Что вы о себе возомнили, черт бы вас побрал? – рявкнула она по-английски с заметным акцентом – вероятно, австралийским. Регистраторша спряталась за стойкой. – Вы не имеете права врываться, травмируя пациенток… – Будем травмировать их и дальше или вы предпочтете пообщаться в более уединенном месте? – холодно улыбнулся Галиано. – Вы, похоже, не понимаете, сэр. Сегодня у меня нет для вас времени. Коп полез под пиджак, достал наручники и покачал ими у нее перед носом. Цукерман яростно уставилась на него. Галиано продолжал покачивать наручниками. – Абсурд какой-то! Развернувшись, Цукерман быстро зашагала по коридору. Мы последовали за ней мимо нескольких смотровых, где под простынями лежали женщины, задрав колени. Я им не завидовала. Цукерман провела нас мимо кабинета с ее именем на дверной табличке в комнату, где стояли стулья и телевизор с видеомагнитофоном. Я представила себе учебные видео: «Советы по обследованию груди», «Успех метода естественного цикла», «Купание новорожденного». Галиано не стал зря терять время: – Вы были начальницей Патрисии Эдуардо в больнице «Сентро медико»? – Да. – Почему не упомянули об этом, когда мы разговаривали? – Вы спрашивали о пациентках. – Давайте уточним, доктор. Я пришел с вопросом о трех женщинах. Одна из этих женщин работала под вашим началом в другом учреждении, и вы не стали об этом говорить? – Имя у нее весьма распространенное. Я была занята, не связала одно с другим. – Понятно. – Тон его голоса говорил об обратном. – Ладно, теперь давайте поговорим о ней. – Патрисия Эдуардо – одна из многих девушек, которые у меня работали. Об их занятиях вне больницы мне ничего не известно. – Вы никогда не спрашивали подчиненных об их личной жизни? – Вряд ли это было бы уместно. – Угу. Кое-кто видел, как вы с Патрисией поссорились незадолго до ее исчезновения. – Девушки не всегда должным образом относятся к своим обязанностям. – С Патрисией было то же самое? Она слегка поколебалась. – Нет. – Из-за чего вы поскандалили? – Поскандалили? – фыркнула доктор. – Это вряд ли можно назвать скандалом. Мисс Эдуардо отказалась последовать моей рекомендации. – Рекомендации? – Медицинской. – Которую вы дали ей как незаинтересованное лицо? – Как врач. – Значит, Патрисия все же была вашей пациенткой. Цукерман тут же поняла свою ошибку. – Возможно, она бывала в этой клинике. – Зачем? – Я не в состоянии запомнить жалобы всех женщин, которые ко мне приходят. – Патрисия – не «все женщины». Вы работали с ней каждый день. Цукерман не ответила. – Здесь нет ее медицинской карты. – Такое случается. – Расскажите нам о ней. – Сами знаете, я не могу этого сделать. – Врачебная тайна? – Да. – Мы расследуем убийство. Врачебная тайна идет ко всем чертям. Цукерман замерла, и мне показалось, что родинка на ее щеке увеличилась в размерах. – Вы либо все расскажете нам здесь, либо в Управлении полиции, – сказал Галиано. Врач показала на меня: – Эта женщина не официальное лицо. – Вы совершенно правы, – сказала я. – Зачем вам нарушать клятву? Я подожду в вестибюле. Прежде чем кто-то успел возразить, я вышла. Коридор был пуст. Неслышно подойдя к кабинету Цукерман, я проскользнула внутрь и закрыла дверь. Сквозь полуоткрытые жалюзи светило утреннее солнце, рисуя на столе ровные линии и слегка окрашивая их вокруг маленьких хрустальных часов. Царившую в кабинете тишину нарушало лишь их негромкое и быстрое, словно сердечко колибри, тиканье. |