Онлайн книга «Искусство стареть»
|
поэтому я с некоторых пор подмигиваю девкам бескорыстно. Что к живописи слеп, а к музыке я глух — уже невосполнимая утрата, зато я знаю несколько старух с отменными фигурами когда-то. Зря вы мнётесь, девушки, грех меня беречь, есть ещё у дедушки чем кого развлечь. Настолько не знает предела любовь наша к нам дорогим, что в зеркале дряблое тело мы видим литым и тугим. Забавно желтеть, увядая, смотря без обиды пустой на то, как трава молодая смеётся над палой листвой. Надеюсь, без единого проклятия, а если повезёт – и без мучений я с жизнью разомкну мои объятия для новых, Бог поможет, приключений. Всегда приятно думать о былом, со временем оно переменилось, оно уже согрето тем теплом, которое в душе тогда клубилось. Зря не печалься, старина, печаль сама в тебе растает, придут иные времена, и всё гораздо хуже станет. С Богом я общаюсь без нытья и не причиняя беспокойства: глупо на устройство бытия жаловаться автору устройства. Чтоб нам в аду больней гореть, вдобавок черти-истязатели заставят нас кино смотреть, на что мы жизни наши тратили. А вдруг устроена в природе совсем иная череда, и не отсюда мы уходим, а возвращаемся туда? Я спокойно растрачу года, что ещё мне прожить суждено, ибо кто я, зачем и куда — всё равно мне понять не дано. Меняется судьбы моей мерцание, в ней новая распахнута страница: участие сменив на созерцание, я к жизни стал терпимей относиться. Задумано в самом начале, чтоб мы веселились не часто: душа наша – орган печали, и радости в ней – для контраста. Живя в дому своём уютно, я хоть и знаю, что снаружи всё зыбко, пасмурно и смутно, но я не врач житейской стужи. Всем смертным за выслугу лет исправно дарует Творец далёкий бесплатный билет, но жалко – в один лишь конец. Своё оглядев бытиё скоротечное, я понял, что скоро угасну, что сеял разумное, доброе, вечное я даже в себе понапрасну. Как одинокая перчатка, живу, покуда век идёт; я в Божьем тексте – опечатка, и скоро Он меня найдёт. Уходит засидевшаяся гостья, а я держу пальто ей и киваю: у старости простые удовольствия, теперь я дам хотя бы одеваю. Забавно в закатные годы мы видим, душе в утешение, свои возрастные невзгоды как мира вокруг ухудшение. В толпе замшелых старичков уже по жизни я хромаю, ещё я вижу без очков, но в них я лучше понимаю. Совсем не зря нас так пугает с дыханьем жизни расставание: страх умереть нам помогает переживать существование. Чтоб не торчали наши пробки в бутылях нового питья, выносит время нас за скобки текущих текстов бытия. Не ошибок мне жаль и потерь, жаль короткое время земное: знал бы раньше, что знаю теперь, я теперь уже знал бы иное. Ещё одну вскрыл я среди дарованных свыше скорбей: практически жизнь позади, а жажда ничуть не слабей. В одно и то же состояние душой повторно не войти, неодолимо расстояние уже прожитого пути. Что в зеркале? Колтун волос, узоры тягот и томлений, две щёлки глаз и вислый нос с чертами многих ущемлений. Вот я получил ещё одну весть, насколько время неотступно, хоть увидеть эту седину только для подруг моих доступно. Мне гомон, гогот и галдёж — уже докучное соседство, поскольку это молодёжь или впадающие в детство. Своя у старости стезя средь зимних сумерек унылых: то, что хотим, уже нельзя, а то, что льзя, уже не в силах. А в кино когда ебутся — хоть и понарошке, на душе моей скребутся мартовские кошки. Я по себе (других не спрашивал) постиг доподлинно и лично, что старость – факт сознанья нашего, а всё телесное – вторично. Поездил я по разным странам, печаль моя, как мир, стара: какой подлец везде над краном повесил зеркало с утра? Зря, подруга, ты хлопочешь и меня собой тревожишь: старость – это когда хочешь ровно столько, сколько можешь. Года меняют наше тело, его сберечь не удаётся: что было гибким – затвердело, что было твёрдым – жалко гнётся. Смешон резвящийся старик, однако старческие шалости — лишь обращённый к Богу крик: нас рано звать, в нас нет усталости. Я курю в полночной тишине, веет ветер мыслям в унисон; жизнь моя уже приснилась мне; вся уже почти; но длится сон. Я в фольклоре нашёл враньё: нам пословицы нагло врут, будто годы берут своё... Это наше они берут! Увы, но облик мой и вид при всей игре воображения уже не воодушевит девицу пылкого сложения. Всегда бывает смерть отсрочена, хотя была уже на старте, когда душа сосредоточена на риске, страсти и азарте. Когда бессонна ночь немая, то лиц любимых вереница, мне про уход напоминая, по мутной памяти струится. Очень жаль, что догорает сигарета и её не остановишь, но зато хорошо, что было то и было это, |