Онлайн книга «Танец мотыльков над сухой землей»
|
Послала его Седову. Он ответил: «Некоторые горе-писатели думают, что сочинить афоризм легко. Все равно, что повестушку или романчик накатать. Им невдомек, что в Настоящем Афоризме не должно быть ни одного лишнего слова и даже звука! Они привыкли заполнять пространство. В афоризме же главное — пустота!!! „Она была готова дать каждому — так любила людей!“ Почувствуйте, как говорится, разницу!» * * * С маленьким Сережей приехали к Лёне в Дом творчества художников «Дзинтари». Мы радуемся, а он сидит мрачный. Сережка был удивлен. — А если бы к тебе приехали жена с сыном, ты бы обрадовался? — спросил Леня прямо. — Я бы залез в аквариум и превратился в рыбку, — серьезно ответил Сергей. * * * В Дзинтари, в керамичке, где обжигали скульптуры в печах, работала прекрасная латышка Инара. Она обожгла наши глиняные фигурки, и Леня подарил ей книгу своих карикатур с подписью: «Пламенной Инаре от обожженного Тишкова!» * * * Скульптор Роберт Посядо из пятидесяти килограммов шамота слепил Венеру Милосскую. Потом я слышала, как он сообщает кому-то, что Леня Тишков и Гриша Берштейн тащили ее по вокзалу за ноги и за руки… которых у нее нет. * * * Туркменский скульптор Туркман предложил мне позировать ему. — Я хочу слепить ваш бюст, — сказал он. И поспешно добавил: — Бюст — это значит голова. * * * Моя одноклассница Нина Милитосян рассказывала, как ее родственник Радик навещал режиссера Параджанова в больнице, приносил ему карамельки. А когда Радик уходил, тот пригоршнями эти карамельки загребал из пакета и разбрасывал в коридоре, как сеятель. * * * Иногда мы с Сережкой прибегали на Ваганьково, и пока я возделывала райский сад нашим светоносным предкам, он жевал бутерброды и решал задачки по математике на лавочке. Осень, листья кружатся, тишина!.. — Я первый школьник, — говорил Сергей, — который делает уроки на кладбище… * * * Леня Тишков — Нине про директора Питерского Первого хосписа Андрея Владимировича Гнездилова: — Его прозвали Харон. — А кто это — Харон? — спрашивает Нина. — Харон — это… — с готовностью начинает объяснять Леня. * * * «Кабаре Петрушевской» в Красноярске. Людмила Стефановна вышла на сцену в умопомрачительной шляпе собственного изготовления, в перчатках по локоть. Леня, впечатленный, сказал: — Вот Петрушевская — она эпатирует публику, только поражает, а не стремится быть красавицей в твоем мелком понимании… Посреди своего концерта она сказала: — Все, кто хочет уйти, — уходите. Половина встали и ушли. * * * В красноярском зоопарке в клетке сидит большой черный ворон. Табличка гласит, что его охраняет и спонсирует бюро ритуальных услуг. * * * Во время телевизионной съемки на книжной ярмарке «Non / fiction» меня попросили порассуждать о том о сем с Диной Рубиной. — Как я мечтаю, — говорю я ей, — чтобы сняли документальный фильм о приключениях твоей жизни!.. — О приключениях? — в ужасе переспросила Дина, только что выступившая перед сотнями людей и раздавшая тысячу автографов. — Все приключения моей жизни связаны с тобой! Как с тобой свяжешься, так обязательно какие-то приключения!.. * * * Одна женщина услышала Седова по радио, позвонила в редакцию и умоляла дать его телефон. — Вы не подумайте, что раз я в него влюбилась, то буду его преследовать, — объясняла она. — Я замужем. Но у меня муж такой скучный!.. * * * В развлекательном центре «Атриум» нам с Седовым поручили сочинить книжку про местного сказочного героя по имени Атрик. Мы сдали рукопись. Я стояла с рюкзаками, а Седов пошел в туалет. Выскакивает — изумленный: — Там все на фотоэлементах! Я только вошел — заиграла музыка — нью-эйдж, расстегнул штаны — ударили барабаны, а когда стал ссать — зажурчали ручьи и запели птицы. Ты пойди, пойди, сама убедишься… * * * Однажды меня и Сережу Седова как детских писателей пригласили в школу на педсовет и давай представлять учителей. — Неважно, мы все равно никого не запомним, — ласково остановил Седов директора школы. * * * Леня и Седов собрались в Челябинск — играть спектакль по пьесе Тишкова «Водолазы». Я Леню предупреждаю: — Единственное, что я могу гарантировать, — что он не запьет. Во всем остальном с ним нужно адское терпение. Он может закручиниться, остановить спектакль посредине и начать сначала, если ему вдруг покажется, что у него не катит, он может заявить что искусство — это говно, он даже может сказать, что Бог умер… Леня — испуганно: — Какой Бог? * * * Нам позвонили в дверь. Леня открывает — стоят две женщины и спрашивают: — Вы хотите узнать Истину? — Спасибо, — ответил Леня, — предположительно я ее уже знаю. — Не говорить же, — он мне объяснял потом, — я не знаю Истину и знать не хочу!.. * * * Семидесятипятилетний юбилей Якова Акима предполагали с большим размахом отпраздновать в ЦДЛ. Все уже было организовано, раздобыты средства на угощение, я собралась вести вечер, обсуждалась программа, кандидатуры ораторов и приглашенных. Короче, Якову Лазаревичу сообщили, что будет восемьдесят человек. Он ночь не спал, а утром позвонил в секретариат СП и твердо отказался. — Как сказал Махатма Ганди, — он мне объяснил, — надо разгружать свою жизнь. Что я и сделал. * * * — Получил две телеграммы из Молдавии от поэта Григоре Виеру. В один и тот же день, — сказал Яша. — Одну: «Любим и ценим и любим». А вторую Григ подредактировал и улучшил: «Любим и ценим, ценим и любим». Видимо, он забыл, что уже отправил… * * * Сам Яков когда-то послал в Ялту телеграмму Ковалю: «Юра в дни магнитных бурь бровь не хмурь все это дурь». * * * В Дубовом зале ЦДЛ — Яков Аким, Юрий Коваль, Алексей Леонтьев, сценарист, и я тоже случайно затесалась в эту компанию. Коваль говорит: — Вот бы снять такой фильм «Дубовый зал». Сколько здесь побывало сногсшибательных людей. Взять хотя бы наш стол — сделать фильм про наши судьбы. Яшу сыграл бы Яша, Алешу — Алеша, меня — я сыграю сам, а на роль Маринки мы пригласим какую-нибудь польскую актрису!.. |